Замуж за врага. Его (не) любимая
Шрифт:
Роман молчал. Даже голову не поднимал.
— Вот как, — Святослав легко уловил его мысль. — Надеешься когда-нибудь использовать безграничную силу «сокровища» сам.
— Ваши подозрения оскорбительны, князь.
— Так прошу, развейте их решительными действиями, мой государь, — жестко потребовал Святослав.
— Позже. Клянусь памятью нашего отца.
— Когда?
— Приму решение после празднования Дня Обретения Свободы, — заверил владыка.
Святослав дернул плечом и плотно сомкнул губы, но Роман не заметил.
Он спешил обменяться рукопожатием с самым верным и преданным другом и советником. В суровом мире Девяти Княжеств, где день ото дня росло и ширилось зло, враги набирали мощь, а друзья хранили угрюмый нейтралитет, ни Святослав, ни Роман не имели права усомниться в надежном плече другого. Не могли друг друга подвести.
— Я вернусь к празднику, — устало молвил Святослав.
Великий князь улыбнулся и только сейчас заметил, каким изнуренным и измотанным выглядит его «Великий Голос». Черты бледного молодого лица заострились, под глазами залегли темные круги, лоб расчертили складки, а, потерявшие блеск глаза, утонули в тяжести государственных проблем.
— Береги себя. — Роман знал, что все равно не переубедит упрямого мальчишку остаться при нем и потому просил только об одном: — Прошу, береги себя, брат.
Покинув Соборный Зал, Святослав отправился не в собственные покои, а свернул в восточное крыло — в котором на закате разместили Софию. На корабле они почти не разговаривали: он был занят обеспечением безопасности, она, кажется, злилась на весь белый свет. Между ними вновь разверзлась пропасть.
Князь догадывался, что застанет гостью спящей, но с пути не сворачивал, надеясь еще раз взглянуть на девчонку перед отъездом. Каждый шаг, приближавший к ней, заставлял сердце биться быстрее. Это удивляло его, наполняло душу смятением, а всё тело жарким желанием. Прежде с ним такого не случалось.
Спальня заложницы темнела в тишине.
Кровать была не разобрана, ветер играл кружевными тюлями, из сада летело пение листвы. Не найдя девушку в покоях, князь вышел в цветущую пряность и застал Софию — спящей в беседке. Даже во сне она не рассталась с кровавым рубином, стиснув в кулаке, как самую большую драгоценность. Бледное лицо девушки освещали лучи фонарей. Ресницы серебрились в звездном свете. Веки чуть заметно подрагивали.
На минуту Святослав задумался о ее будущем и судьбе.
Забрав княжну из родительского Дома он, без сомнения, причинил ей боль, разрушив незыблемый и устоявшийся мирок. Но поступи иначе, он бы обрек ее на верную смерть. Каким-то неведомым шестым чувством, как только увидел Софию в гостевой зале Ипати, почувствовал — если не увезет девчонку из Арги — она умрет, а он никогда себе не простит.
Ветер всколыхнул ветви деревьев, и Святослав улыбнулся.
Легко догадался, София пришла полюбоваться незнакомыми созвездиями, но обессиленная дальней дорогой, быстро уснула. Положив рубин в карман, мужчина подхватил ее на руки и понес через сумеречный сад. Девушка пошевелилась, прижалась к его груди, что-то пробормотала, но не проснулась.
Желание поцеловать эти пухлые губы нахлынуло опаляющим зноем. Так же, как тем вечером у подножья «Западного Щита», когда они случайно столкнулись у озера.
Он покачал головой.
Когда желание уберечь эту наивную девушку от неоправданной жестокости братьев переросло в гораздо более высокое и сильное чувство? Когда он успел потерять голову? Когда успел проникнуться к ней, и понял — она стала ему не безразлична?
Уложив княжну на кровать, Святослав ненадолго задержался на пороге спальни. Как бы страстно сердце к ней не тянулось, прав касаться заложника перемирия он не имел. Это суровое предписание, навязанное Заветами Сияния, уничтожало не меньше скорой встречи с бессмертными ледяными чудовищами. Но постулаты Кодекса воинской чести, командир нарушить не мог.
Еще с минуту он любовался нежным личиком в обрамлении распущенных волос, а потом повернулся уйти. Но перед этим шепнул:
— Добро пожаловать в семью.
Глава 18
Утро выдалось прохладным и пасмурным. Восточный ветер сердито гудел меж стволов и безжалостно мотал кроны фруктовых деревьев, срывая цвет лепестков. Тучи, обгоняя друг друга, мчались на север, к макушкам Туманных гор, черневших на горизонте яркими контурами.
Одеваясь к завтраку в традиционное платье Дома — синие с серебром, София поглядывала на них, невольно передергивая плечами. Со склонов сошли снега и они, потемнев, стали похожи на зловещий занавес, прикрывший пределы севера от проницательного взора провидцев.
— Сударыня, корсет, — Мия отвлекла от «злобных великанов».
София приподняла руки и внезапно вспомнила, что вчера ночью ей привиделся дивный сон. Впервые за много дней приснились не белоглазые чудовища, а Святослав. Воссоздав в памяти благородный образ князя, она смутилась и покраснела.
— Готово, — сказала Лия, подкалывая шпильку с серебряной головкой к высокой прическе.
Заложница прикрыла глаза, вздохнула и заставила себя улыбнуться. Вот-вот она предстанет перед Его Светлостью Великим князем; нельзя показать свои слабости и страхи.
— Чтобы ни было — улыбайся, — шептала самой себе, пересекая дворцовые коридоры и сверкающие анфилады.
Но стоило подойти к Малой Трапезной, где согласно традиции обедали члены княжеской семьи, вся уверенность развеялась, как туман на рассвете. Девушка скромно замерла у двери, разглядывая богатое убранство, непривычное глазу послушницы монастыря. Огромный хрустальный канделябр сверкал, как ограненный бриллиант. Пол и стены покрывала узорная роспись. Овальный стол из темного дерева устилали блюда с угощениями и серебряная посуда. Место князя пустовало. Зато по левую и правую руку от царственного стула сидели две женщины в окружении придворных дам. Их-то София и видела вчера на паперти рядом с правителем. Младшую из них обнимал Святослав.
Та, что старше, приветливо улыбнулась и махнула рукой.
— Входите, княжна.
Девушка послушно двинулась к столу, украдкой ее разглядывая. На вид женщине было не больше тридцати. Ее отличали большие карие глаза, аккуратный нос и крупноватые скулы. Прекрасную фигуру молодой шатенки подчеркивало изящное платье вишневого цвета, грудь украшало сапфировое ожерелье. В волосах сиял царственный венец.
— Я Гордана.
— Ваша Светлость, — София поклонилась Великой княгине Лейда.