Замуж за врага. Его (не) любимая
Шрифт:
— Сколько-сколько вы провели в монастыре?
— Почти восемь лет, — сохранить тайну о себе не удалось.
Придворные дамы зло шептались, и девушка знала — уже завтра весь Стифополь будет судачить о незавидной судьбе послушницы-заложницы, что поселили во дворе на неопределенных правах.
— Вам уже восемнадцать? — У Вереи горели глаза, а на щеках пылал румянец.
Видимо, такой и должна быть настоящая княжна, выросшая в роскоши и избалованная любовью и вниманием.
— Мне тоже. Исполнилось полгода назад.
София улыбнулась:
— Чудесная новость.
— Взрослая совсем. Пора подыскивать
— Мне? — Верея взвизгнула с наигранным ужасом. — Никогда!
— Почему? Твоя сестра Линда много лет, как замужем за князем Кристияном из Дома Бурого Медведя. Третьего сына недавно родила.
— И пусть, — буркнула Верея. — Отец все решил за нее и согласия не спросил. А я так не хочу. Я сама выберу мужа!
— Тебя никто не спросит, дорогая, — подмигнула ей Гордана. — Меня не спрашивали.
— Не дождетесь! Сказала, сама. Так оно и будет!
Сестра Великого князя имела вздорный, строптивый характер. София могла только мечтать — так же кричать и настаивать на своем перед братьями, которые сдали ее в руки Волков, как вещь. Жизнь в монастыре наложила на младшую дочь Анны не только печать покорности и смирения, но и молчаливости и подчинения.
Одного девушка не поняла, почему Верея говорила «выберу мужа»?
А как же господин Святослав? Разве они не обещаны друг другу? А впрочем, какая разница. Все чего София хотела — скорее отправиться к почте и отослать к Игорю магического Вестника. Его полные боли и отчаяние глаза все еще преследуют ее по ночам. Он чувствует себя виновным за то, что не уберег и не отстоял сестру.
Пусть хоть знает, что все не так плохо, как они ожидали.
Отсылая белоснежную голубку, София глотала слезы радости.
Чтобы отвлечь девушку, Верея, сопровождавшая ее к конторе в свите придворных дам, предложила прогуляться по Стифополю на лодке. Каналы в этот время дня блестели, как расплавленная сталь, отражая низкое хмурое небо.
Несмотря на поздний час, они были пустынны и тихи.
Все из-за тумана, сковавшего столицу, густой паутиной. Серебристые струйки лизали крыши и углы пряничных домиков, разгуливали по мостам и виадукам, кучковались по садам и скверам. Туман над землей, туман в небесах. Идти сквозь туман и дышать им была для аргчанки в новинку. Может, благодаря этому молчаливому величию, Стифополь показался ей огромной неприступной скалой, застывшей над туманным океаном.
Стоял конец лета, но с гор дули холодные ветра. Сестра Романа куталась в пуховую шаль и сокрушалась, что погода на Севере изменчива и непостоянна.
— Туманы не р е дки, — говорила она, — но весной и осенью накатывают особенно часто и не рассеиваются по многу дней. Лето здесь теплое. Почти такое же, как в Арге. А зимы суровые. Мы ближе к югу и в Стифополе не бывает морозов, как на крайнем севере. Но там, — она указала на Туманные горы, — жутко холодно. По много дней воют метели, и сыплет снег. В дремучих лесах хозяйничают злые демоны, в топких болотах проказничают зловредные духи. Там нет ни дорог, ни троп. Туда лучше не соваться без надобности. На севере мало городов и деревень. Был один крупный у подножия гор и тот пришел в запустение.
—
— Да, — Верея вздохнула.
«Тоскует по возлюбленному», — подумала София и ощутила острый укол ревности. Ну вот, опять!
— Как мы с братом ни пытались уговорить его перебраться поближе — бесполезно. Считает, его место там. Ума не приложу, как его переубедить.
София скрипнула зубами. Да что такое с ней происходит! Почему она ревнует Святослава так явно?
— Вот и сегодня, — продолжала опечаленная Верея, — не успел вернуться из Арги, тут же уехал.
Заложница привстала, всколыхнув подолом платья клочья тумана. Лодка чуть покачнулась.
— Он… уехал? — Голос предательски дрогнул.
— На рассвете. Вместе с Добрыней и двумя воинами из отряда. Словеном и Тисом. Помните их? Они братья Лии и Мии — ваших придворных дам. Остальные получили отпуск. У Словена и Тиса никого. Ну, кроме сестер. Отец умер год назад. Мать еще раньше. Жен и детей — нет. — Верея помолчала и возмутилась: — Вот как так, леэй? Людям он отдых дал, а себе — нет! Не успел прибыть, как снова умчался. Теперь на север. Будь ледяные великаны не ладны! А если б вы знали, как я волнуюсь за Святослава, когда он уезжает. Сердце кровью обливается.
Уехал. С досадой заключила София, будто брошенная невеста.
Нет, она ему не невеста. Вообще — никто.
— Простился со мной и Романом и был таков, — Верея самозабвенно продолжала. — Святослав с самого детства такой. Не зря отец называл его в шутку «вольным ветром севера». Наверное, поэтому он и выбрал службу в «Северном Ветре», а не где-нибудь еще.
«Они знакомы с детства. — Горько думала заложница. — Давно вместе».
Приподнятое с утра настроение стремительно испортилось, но девушка изо всех сил старалась этого не выдать. Тем более при любопытной свите придворных дам, востривших уши. Особенно она опасалась двух дам (тех, что послали нелицеприятную шутку за завтраком) — приближенных Вереи. Первую звали Эбена, вторую — Алесса. Как показалось Софии, с худшими сплетницами она еще не встречалась. При них надлежит держать себя в руках.
К вечеру разошелся сильный ливень.
Верея пригласила Софию к себе и до ужина девушки провели за рукоделием. Когда стемнело, и наступило время большого семейного ужина, где собиралась большая часть обитателей княжеского дворца, София сослалась на плохое самочувствие и вернулась в покои. Верея грустно вздохнула и сказала, что передаст Роману и Гордане ее извинения.
В личных покоях она первым делом подошла к окну, выглянуть в сад.
На улице лило, как из ведра и он поблек, потеряв прежние краски. Туман растворился под натиском стихии. В воздухе парила белесая стена капель, рвущая соцветия вишен и груш.
У непогоды имеется своя прелесть. Свежесть, которую принес ветер, нельзя было назвать ни пресной, ни пресыщенной, но идеальной — будто только что слетевшей с заснеженных горных хребтов; она была подобна ароматам горных водопадов, и отдавала запахами буйных таежных долин.
София вздохнула и подошла к кровати. Взгляд скользнул по прикроватной тумбе — на ней лежал прямоугольный сверток, завернутый в блестящую ткань и обвязанный алой атласной лентой.
Подарок? Для нее?
— Лия! Мия!