Замуж за врага. Его (не) любимая

Марлин Юлия

— Говорящий ворон? — изумилась София.

Целитель потрепал птичку по голове и лукаво улыбнулся.

— Он знает всего несколько слов, сударыня.

— А имя у него есть?

— Корвин. На северном вэльском — помощник.

София улыбнулась. Будто почуяв интерес к собственной персоне, птица оторвалась от волос хозяина и, изогнув шейку, повернулась к девушке глазом-бусинкой.

— Вы ему приглянулись, — со смехом признал старик. — Добрый знак.

— Дальтийская Пристань по правому борту, — подал голос смотрящий.

— Готовить канаты! — Проревел капитан.

Княжеская процессия пришвартовалась под крики приветствия.

Их

уже ожидал экипаж, призванный доставить во дворец. София с тяжелым сердцем покинула «Тифон» и села в узорную повозку, приготовленную специально для нее. Очень скоро пристань растворилась в закате, а экипаж въехала во внутренний двор княжеских угодий. В закатном золоте весны высокие стены дворца отливали платиновым блеском. Огромные полукруглые окна с разноцветными стеклами играли всполохами увядавших лучей. Шпили короновали бело-серебристые стяги с изображением грозного волка и руны Севера.

Дверца распахнулась, и один из слуг предложил Софии руку.

Девушка поспешила выйти. Не потому, что торопилась познакомиться с Его Светлостью Романом, а потому что желала размять затекшие ноги.

Во дворе было так же сказочно-красиво. Вдоль широкой каменной дороги журчали фонтаны. Всюду зеленели цветники с розами и пионами. Еще дальше покоилась аллея правителей. Оттуда — с высока, холодно и надменно, взирали величественные статуи древних князей.

София развернулась к паперти дворца и похолодела. Там возвышались три фигуры — мужчина и две женщины. Девушка попыталась их рассмотреть, но против заходящего солнца — не сумела. Лишь увидела, как Посланник, перекинув поводья подоспевшему слуге, вбежал по нескольким ступеням и сначала тепло приветствовал мужчину, а потом двух его спутниц. Но если первой женщины он едва коснулся, то вторую не выпускал из объятий несколько минут.

Это причинило Софии неожиданную боль. Девушка закусила губу, чувствуя, как закипают щеки от ревности. Исполнил указ Его Светлости и исчез!

Всё внутри горело от обиды. Ее бросили на произвол судьбы. Избавились, как от старого, надоевшего хлама и благополучно забыли. И это правда. Все, кто прибыл с ней, затерялись в толпе. Среди двора, забитого слугами, воинами и конями с повозками, она осталась одна.

— Сударыня, — рядом возник слуга. — Следуйте за мной. Я провожу вас в покои.

Девушка ожидала узреть мрачные лабиринты коридоров, тяжелые шторы и скрипучие железные двери, что не отпирались годами. Вдохнуть холодную пыль древности, которая, как ей внушали с детства, покрывала залы и переходы дворца Стифополя толстым слоем. Но все оказалось иначе. Коридоры были полны света и цветочной свежести, на хрустальных окнах развивались шелк и парча, окованные створы дверей оказались легки и беззвучны.

— Ваши покои, княжна, — проводник распахнул серебристую дверь, украшенную вычурной резьбой и замер в проходе. — Его Светлость Великий князь просит вас ни о чем не беспокоиться и отдыхать с дороги. Он примет вас завтра. И, еще, Великая княгиня приглашает утром на семейную трапезу.

София застыла с открытым ртом.

— Заложника приглашают к княжескому столу?

Такого не бывало со времен сотворения Двенадцати Княжеств.

— Да, госпожа.

Слуга исчез, а она передернула плечами.

Лучше бы ее оставили в покое. Запрятали в далекую башню и забыли, — так же, как ребенок забывает о любимой кукле, брошенной на чердаке. Так, нет, решили держать в поле зрения.

—

Передайте повелительнице мою благодарность. Я приду.

Княжна отблагодарила слугу, стараясь не выдать беспокойства, и когда тот исчез, выдохнула. За внезапными страхами не сразу разглядела покои. Несколько залов, объединенных в большой просторный комплекс, были заставлены мебелью из кедра и дуба. Стены и потолки драпировали бархат и шелк, а изысканные ароматы ванили и персика добавляли интерьерам шарма и гармонии.

Не успела она поразиться окружающей красоте, из смежной залы вбежали две молодые девушки в одинаковых платьях.

— Лия, — присела одна.

— Мия, — повторила вторая. — Мы ваши придворные дамы.

Девушки были рыжеволосы и очень похожи друг на друга, точно близняшки, и напомнили ей (хоть и суровых, но обаятельных) Словена и Тиса. Интересно, где доблестные воины сейчас? Наверняка вместе со статным Посланником отчитываются владыке Роману.

Пока Мия и Лия готовили принадлежности для купания, а портниха снимала мерки, София вспомнила пройденный путь, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Но его растревожили не битвы с наемниками, не встречи с работорговцами и не ночевки в постоялых дворах. Она с придыханием возвращалась к крепким объятиям Святослава в Обители Северных Братьев. Перед глазами держалось его красивое, чуть встревоженное лицо. В ушах звучала мелодия хриплого шепота. По спине бежали мурашки нежных прикосновений.

София сглотнула, мотая головой (портниха косо поглядывала). Он больше никогда ее не коснется. Он — подданный Лейда, благородный уроженец Дома Серебряного Волка. А кто она? Заложница вассального Дома, бесправная иноземка. Никто…

— Все готово, госпожа.

София пообещала себе выкинуть Святослава из головы, потому что так «будет лучше» и сбросила пыльную одежду, забираясь в бадью.

Когда она вернулась в главную залу, сумерки уже оплели мир мглистой паутиной. Вот только в открытые окна втекал не холод, который она ожидала ощущать в Стифополе повсюду, а теплый южный ветер и благоухающие ароматы цветов.

Ближе к ночи София вышла в сад и поднялась на узорную башенку, служившую смотровой площадкой. С нее открывался вид на цветущие просторы и дальше — на необъятную столицу, засыпанную яркими огоньками. Справа виднелись жилые кварталы. Слева темнела Дальтийская Пристань. Откуда-то издалека доносились мелодия и приглушенный голос.

Гостья Дворца никогда не слышала, что северяне поют. Ей внушали — этим варварам чужды поэзия, музыка и красота. Все они неграмотные дикари, пожирающие трупы сырыми. Всё это ложь. Лодочник пел о луне в серебре волн Арди-Навы, об осенних листьях, плывущих по волнам, о моряках, уносящихся на север в реве грозных ветров.

Поразившись любви лейдцев к родной земле, София к собственному удивлению сама чуточку прониклась симпатией к этим суровым, но прекрасным как первый снег, краям.

* * *

На Военный Совет собрались после полуночи.

Кроме Великого князя Романа, князя Святослава, воеводы Добрыни (воинского учителя и первого, и второго), были приглашены главный казначей, верховный судья, командующий лейдской армии и глава Колдовской ложи Стифополя конворд Владислав.

Святослав кратко обрисовал ситуацию в Арге и намекнул на возможный мятеж. Сообщил о сведениях, полученных от невидимки в Бурге, куда их занесло никак по воле самого Властелина Небес.