Замужняя невеста
Шрифт:
– Дрянь! Как ты посмела?!
Мари стояла чуть поодаль, как учил Соню Жюстен, в той самой обманчивой позе. Однако неужели девчонка усвоила его науку всего лишь глядя на ее с ним занятия?
– Леонид, – процедила сквозь зубы Соня, – если ты сию минуту не уберешься, я вынуждена буду поднять не только всех в своем доме, но и позвать на помощь слуг сеньора Пабло. Ты забываешься. Ведешь себя по-свински в доме, где тебе дали приют!
Последнюю фразу она произнесла по-русски, делая знак Мари, чтобы та ушла.
– Не
Девушка вышла, но, Соня готова была спорить, далеко не ушла, чтобы в случае чего прийти к ней на помощь. Мари считала, что мужчины – наиподлейшие существа на свете и до конца нельзя доверять ни одному.
– Сонюшка, но почему... ведь вчера... мы же с тобой...
– Вчера ты застал меня врасплох, – сказала она и покраснела, так как и сама мысленно бичевала себя за проявленную слабость, – но это вовсе не означает, что теперь ты должен каждую ночь врываться ко мне в спальню, ничуть не беспокоясь о моем добром имени.
– Твоя служанка... просто фурия какая-то. По виду и не скажешь, что она может сразиться с мужчиной. Это какая-то восточная наука? Я что-то об этом слышал...
Он нарочно уводил разговор в сторону, потому что и сам понимал, что ведет себя не лучшим образом. Соня с горечью подумала о том, что женщина – существо бесправное. Только ли из-за своей физической слабости, или потому, что мужчины правят миром? Как бы то ни было, уже нынешним утром она станет регулярно заниматься тем, чему успела научиться, чтобы не быть такой уязвимой для направленной против нее силы.
Она с горечью подумала, что все у нее пока что складывается не так, как у людей. Будь рядом с ней настоящий муж, разве посмел бы Разумовский так себя вести? А сейчас... Раз она одна, значит, как бы ничья...
– Кое-чему и меня обучили, – предупредила она на всякий случай, если у Леонида все еще оставались намерения прорваться в ее спальню.
– Но кто? – опять с нотками ревности осведомился он. – Кто посмел учить женщину воевать?!
– Защищаться, – поправила Соня.
Они услышали, как в доме заплакал ребенок. Вначале один, а потом к нему присоединился другой.
– Извини, – сказала Соня, – но мне надо пойти посмотреть, что там.
– Не спеши. У них есть кормилица, которая, наверное, куда лучше умеет обращаться с детьми.
Его реплика отчего-то больно задела Соню. Она не умеет обращаться с детьми? Он хочет сказать, что и не научится? Что Соне такое не дано?
Она решительно освободила плечо, за которое Разумовский схватился, и, обойдя его, точно столб, поспешила к детской. За ней тенью скользнула Мари.
Долорес кормила Николо, а другой рукой покачивала своего сына, приговаривая:
– Потерпи, сейчас наестся маленький сеньор, и я покормлю тебя.
– Долорес! – Почему-то у Сони не получалось называть девушку Лоло, как делал это Пабло. – У тебя все в порядке?
– Детишки проснулись поесть, ваше сиятельство. Мой малыш всегда ест по ночам. Выходит, и юный сеньор тоже.
Соня оглянулась на Мари:
– Пошли спать.
– А сеньор Леонид?
– Думаю, он ушел к себе, – не слишком уверенно произнесла Соня.
Но оказалось, что так и есть.
– Как тебе удалось его свалить? – все же спросила у Сони Мари, потому что ей полученные от Жюстена знания пока не удалось применить на практике.
– Я боялась за вас, – сказала Мари, – и не думала о том, как это делать. Помните, Жюстен объяснял: когда вас пытаются ударить, надо не мешать обидчику, а лишь помочь ему в движении, когда его удар проваливается в никуда... – Она засмущалась. – Может, я чего не поняла, но вашему бывшему жениху я и в самом деле не мешала. Почти.
– Днем пойдем с тобой в подвал, – с некоторой ревностью сказала Соня, – и ты попробуешь так же бросить меня. Мешки уже готовы?
– Не готовы, ваше сиятельство, все время так получается, что я занимаюсь другими делами. Например, вчера я мыла пол и потолок в детской комнате...
Соня понимала, что напрасно нападает на Мари. Сама весь день гоняет ее по своим поручениям. Но все же раздражение уходило медленно: как посмела эта простолюдинка усваивать искусство, которому обучали ее, аристократку?!
Мари поняла, что госпожа сердится из-за того, что она кое-чему научилась, и решила, что никогда не откроет ей свой секрет. Того, что по ночам ее обучал этому Жюстен. Ведь Мари не для себя изучала эту науку, а чтобы вот так, как сейчас, прийти на помощь княжне, какой бы похотливый самец ни осмелился на нее напасть.
С утра на улице опять шел дождь, но у обитателей особняка нашлась работа, чтобы не скучать. Соня и Мари продолжали обустраивать дом, Жан полностью пришел в себя и зачем-то отправился в амбар.
– Пожалуй, мы не станем его сносить, а просто перестроим в конюшню, – сказал он, вернувшись. – Прежние хозяева, похоже, хранили в нем зерно, а нам для этого достаточно выгородить небольшой угол...
– Не понимаю, зачем нам зерно, – пробурчала Соня, разбирая столовые приборы, которые – в мешке! – опять передали им из дома Пабло Риччи.
То, что ей нравилось, она отодвигала в сторону, а Мари тут же отчищала потемневшие места и натирала мягкой тряпочкой.
– Затем, что мы заведем лошадку, на которой будем ездить на рынок или в лавку...
– Жан, а ты не увлекся? – остановила его Соня. – Мы сделаем здесь свое дело и вернемся в Дежансон...
Шастейль всплеснул руками, признавая ее правоту. Просто он не мог сидеть без дела и легко увлекался какой-нибудь очередной идеей. Впрочем, тут же сам и стараясь воплотить ее в жизнь.