Замыкая круг
Шрифт:
========== 1. Игра света и тени. ==========
Человек оканчивается смертью.©
Хлопнула дверца автомашины, и двое патрульных синхронно повернули головы, устало вздыхая. Три часа ночи, время не для прогулок по ночным улицам Бронкса. Время для сладкого сна, которому было не суждено случиться именно сегодня.
Снова серая, промокшая от кратковременного дождя мостовая, сонные медэксперты, тусклый свет фонарей, вырывающий из продрогшего сумрака значок полицейского. Видимо, он прибыл на место первым. Его лицо кажется знакомым, но Пол не желает запоминать даже телефонные
Полицейский, заметив его, светит ему в глаза фонариком. Пол защищается от света ладонью, подходя ближе.
— Кэлфи? — интерсуется полицейский. — Сержант Блант, из «Убойного». Гляньте, кажется, тот же почерк.
Призывно воют сирены «Скорой помощи», спеша к тому, кому уже не помочь. Но таков протокол, нужно засвидетельствовать смерть. В этом плане закон всегда преуспевает. Пол смотрит на девушку медэксперта, которая практически на ощупь пытается хоть что-то дать полицейским, хоть одну зацепку.
— Что там? — нетерпеливо вопрошает Блант.
Видно, что сержант давно не спал. Усталый, вымотанный вид, круги под глазами, дрожание левой руки, в которой он держит блокнот. Признаки бессонницы или просто недосыпа. В любом случае, раздражение проскальзывает, и это видно невооружённым глазом. А может, Пол просто наблюдательный. Ему положено, он — частный детектив.
— Асфиксия, — наконец выдаёт медэксперт. — Остальное после вскрытия.
Пол, даже не наклоняясь, видит всё, что нужно видеть. Снова он. Снова убийца. Насилует, мучает, убивает, затем некрофилия и прочие извращения. Ничего святого. Даже после смерти издевается над тем, что осталось от человека. И на груди у всех жертв фирменный знак, вырезанный перочинным ножом — цифра «восемь».
— Символ бесконечности, — замечает Блант, что-то записывая в блокнот. На его лице отображается хмурое утро, которое скоро наступит на этот город.
***
На углу Нобл и Глисон темно, хоть глаз выколи. Ни одного горящего фонаря, поэтому приходится идти с фонариком прямиком до своего офиса. Небольшая квартирка переделана в детективное агентство. Всё, что смог себе позволить Кэлфи, после того, как ушёл из Отдела Убийств. Два кабинета, из которых один полностью завален коробками, а другой — нераскрытыми делами за последние десять с лишним лет. Что сказать, у детективов всегда куча работы, наверное, поэтому они и работают в одиночку, чтобы никто под ногами не болтался.
Не включая света, Пол дошёл до стола и плюхнулся в кожаное кресло, которое подарил ему Джек Уэс ещё на прошлое Рождество. Королевский подарок от бывшего полицейского бывшему полицейскому. Джексон раскрывал дела ещё в то время, когда Пол ходил пешком под стол. А сейчас Кэлфи тридцать два года, и его жизнь начиналась заново.
Автоответчик записал всего два звонка, один из которых от сына Уэса, Гордона. Смышлёный парнишка явно не желал идти по стопам своего старика, но опыт — великое дело, поэтому Пол без проблем разрешил парню иногда копаться в его делах и писать об этом статьи. Иногда это приносило известность нераскрытым делам, и даже приходили из Департамента, чтобы высказать свои точки зрения и даже помочь с расследованиями. А иногда приходили и повестки в суд, которые Пол складывал в ящик стола. Суд — это последнее место, где ему хотелось терять своё время. И так его мало было. Всегда.
— Ты вообще спишь когда-нибудь, чертяка?!
Пол вздрогнул, хотя отлично знал, что Джек Уэс имеет дубликат ключей от офиса и может сюда приходить, когда сам пожелает. Ведь никто не спешил помогать Полу, только Джексон Уэс. Даже бывший напарник Кэлфи — Гай Земанн, честно признался Полу, что не намерен поддерживать его блажь, стать детективом. На нет и суда нет. Взъерошив светлую шевелюру, Кэлфи оглядел с ног до головы старика.
«Мокрый чёрт! И куда его по ночам вечно носит. Может, тоже какие-то странные дела и работа. Уже можно было успокоится и отдыхать на пенсии, так нет!»
— А ты, значит, маньячишь! — зевая, подколол Кэлфи. — Добром это не кончится.
Уэс снял плащ, вешая его на вешалку рядом с входной дверью. Дружба с чернокожими полицейскими почему-то даже в эти весьма прогрессивные времена казалась некоторым каким-то извращением. Полу так точно. Он никогда не принимал и не воспринимал дискриминации по цвету кожи, полу или вероисповеданию.
— Твой сарказм тут не причём, — сухо ответил Уэс. — Я, между прочим, по прошлому делу выследил тебе подельника. А ты всё никак не можешь привыкнуть к тому, что у меня бессонница.
Откинувшись в кресле, Кэлфи вынул из кармана блок сигарет, лениво вытягивая из него одну. Хорошо, что хоть кто-то его понимал и поддерживал. Хорошо.
— Амалия звонила, — сказал Уэс, немного погодя.
Он ушёл в другой кабинет, где у них располагался архив. Пол слышал, как Джек копается в бумагах. Отвечать не хотелось и вообще говорить. Ещё вчера Кэлфи думалось о том, что убийца прекратил отсчёт жертв. И на тебе…
— Амалия звонила, — повторил Джексон, выглядывая из-за угла, решив, что Пол не расслышал с первого раза.
Но Пол всё прекрасно слышал и специально молчал. Амалия Снайдер доставала его по тридцать раз на дню. Он не любил подобный тип женщин, которые ищут слабые места, а потом бьют в них со всей дури. А всё почему? Он не уделил ей внимание. Но он же ничего и не обещал. У него уже была драма в жизни, больше не хотелось.
— Она просила поговорить, — продолжил через некоторое время Уэс, снова шурша документацией. — Может сделаешь одолжение мне?
Делать одолжения кому-то когда-то Пол не любил. Это как любить через силу, потому что надо. Глупо и бесчестно. И муторно.
— Ну, — протянул с сомнениями Кэлфи, и Уэс понял: это означает, что желания встречаться с девушкой у детектива нет.
— Придержи дверь. Пожалуйста.
Пол кивнул, пойдя на уступок женщине, которая уже, можно сказать, терроризировала его несколько месяцев. Не было Полу её жаль. Некогда ему было жалеть всех, кто думал о том, как бы затащить его под венец. Амалия почему-то решила, что Кэлфи — мужчина её мечты и судьба. И сколько бы Пол не объяснял девушке, что отношения ему ни к чему сейчас, всё было бесполезно.