Занавес молчания
Шрифт:
Pay выполнил просьбу и обернулся.
– Словом, Йохан, последнее сообщение Каспера двусмысленным не назовешь…
– Оно туманно, – заметил Фолкмер.
– Это из-за спешки… Но главное совершенно ясно. Проект закрыт, с ним все кончено. Материальная основа исчезла. Единственное, что нам теперь остается, – подумать, как быть дальше.
– Да. – Фолкмер пригубил шотландское виски. – Весь мир нам не достался. Утешает то, что он не достался и Довгеру…
– Что сожалеть о мире? – сказал Pay с улыбкой. – Если игра заканчивается, она заканчивается. Не
– Угрозы покончить с делом Клейна в Штернбурге?
– Не просто покончить, а так, чтобы подставить нас.
Фолкмер задумчиво повертел в руках рюмку:
– Не могу ответить сколь-нибудь однозначно, Рольф. Да ведь ты и не ждешь от меня однозначного ответа?
– Конечно, но это ты с ним говорил, а не я.
– Да… Я не знаю, Рольф. Если тебя интересуют мои впечатления…
– Именно они, – подтвердил Pay.
– Понятно, что он был нацелен на проект «Мельница». Но вот намерен ли он также заняться Клейном и нами… Клейном – возможно, а что касается нас… Я не хитрил с ним, я выполнял обязательства, и не моя вина… Ну ладно, моя, но он должен понять! У меня сложилось мнение, что он профессионал. Вряд ли профессионал озаботится личной местью. Но это все пустопорожние спекуляции. Мы даже не знаем, жив ли он.
– Надежнее считать, что жив и опасен, – произнес Pay и взял со стола бутылку. – Не он, так его друзья. Исходя из этого, что ты предлагаешь?
– Гм… – Фолкнер покачал головой. – Осталось у нас что-нибудь от оперативного фонда?
– Кое-что есть, – кивнул Pay. Он налил себе немного «Баллантайна» и вернул бутылку на стол.
– Но на дворец в сказочной стране уже не хватит?
– Нет, – усмехнулся Pay. – На дворец – нет… А на то, чтобы поначалу обосноваться в сказочной стране, – пожалуй… Потом мы как-нибудь заработаем и на дворец.
– Не сомневаюсь. – Фолкнер отсалютовал рюмкой. – Ты начинаешь смотреть на вещи совсем как я, а это многое обещает… Итак, мои предложения. Без шума создать в некоей сказочной стране финансовую базу, такую, чтобы потихоньку работала на нас автоматически, но самим туда не торопиться. Подготовить коридоры, документы и прочее – мгновенного действия. И очень внимательно присматривать за Клейном. Если в тишине хоть одна муха пролетит – все, нас здесь уже нет. А если, как я надеюсь, не пролетит, мы ничего не теряем. Сказочная страна может пригодиться и для другого, если выбирать ее с умом.
– Я и сам думал о чем-то похожем, – признался Pay. – Это все твои идеи?
– Это верхушка айсберга… Но начинать нужно сегодня, сейчас. Учитывая наши обстоятельства, мы и так опоздали. – Фолкнер вздохнул. – И все-таки жаль «Мельницу». Замысел был неплох, а воплощение – вполне занятным. Мы могли бы заработать на документальном бестселлере об этой операции. Исключительные права на экранизацию и все такое.
– «И целого мира мало», – процитировал Pay название кинофильма о Джеймсе Бонде.
– В этом роде. Но возиться с целым миром – это как-то
– Наоми, Клаудиа?
– Да, конечно… И хорошее виски мне больше нравится в бутылке, а не в цистерне. Так что вместо того чтобы хандрить…
– Разве я хандрю? – удивился Pay.
В ответ Фолкнер посмотрел на него так, словно собрался иронично изречь какую-то древнюю мудрость, может быть, даже в духе Экклезиаста, но почему-то передумал, и мудрость осталась неизреченной.
14
Ника поставила видеокассету, и вечные «Битлз» в который раз отправились в свое Волшебное Таинственное Путешествие. Поглядывая в сторону кухни, где колдовал изгнавший ее оттуда Шерман, она разлила по бокалам белое вино, закурила, устроилась на диване. Она наслаждалась поистине странный чувством безопасности в собственной квартире, утраченным и вновь обретенным. Это было как возвращение после слишком долгого отсутствия.
Угадать все компоненты принесенного Шернаном блюда Ника не сумела бы, даже если бы и попыталась. Как он покупал их, она тоже не видела, ждала в машине. Кажется, там был сыр… Да, сыр – наверняка, и еще что-то воздушное, тающее на языке. Шерман кормил ее с рук, и пели «Битлз», и на Нику НИКТО НЕ СМОТРЕЛ – извне.
Краем своего бокала она прикоснулась к бокалу Шермана.
– Голова совсем пустая, – пожаловалась она. – Не могу придумать, за что мы выпьем… Вернее, не могу выбрать, так много всего… Выбери ты.
– Что тут выбирать, – возмутился Шерман. – Разве не очевидно, что за мои поварские таланты?
– Да, – улыбнулась Ника, – это да… – Она отпила немного вина из бокала. – Джон, – произнесла она с нежностью и тревогой, – Джон… Неужели я никогда не узнаю, кто ты?
– Ты знаешь, кто я, Ника. Мы достаточно пережили вместе, чтобы узнать.
Шерман чуть сжал плечо Ники, и этого жеста оказалось довольно – она защебетала о другом:
– А как, должно быть, трясется бедняга Фолкмер! Ну и здорово досталось ему от Дианы….. Когда нам профессор рассказывал на аэродроме и я его представила привязанного голым к кушетке… Сильно! Знаешь, хоть он и прохиндей, мне его жалко. Вечно теперь будет бояться, как бы ты не выдал его Клейну…
– Я его не выдам, – засмеялся Шерман, – но не хочешь ли ты, чтобы я слетал в Вену и успокоил его?
– Нет. – Ника обняла Шермана, прильнула к нему. – Такого подарка он не заслужил. А вот Штернбург… Можно ведь раздавить это гадючье гнездо и не трогая Фолкнера.
– Ника, я открою тебе маленькую тайну…
– Да?! – Она заглянула в его глаза.
– Я не шпион. Скорее, я ученый, которому была поручена конкретная миссия. Исправлять же все несовершенства этого мира не входит в мою задачу, да и не по силам мне. Штернбург… Ну, все нити в руках профессора. Насколько я понял, Диана обещала Фолкмеру прикрыть его касательно Клейна, но она вряд ли обещала заботиться о процветании клейновского предприятия.