Занавес опускается: Детективные романы
Шрифт:
В соответствии с разработанным планом вечер одиннадцатого и двенадцатого Аллейн всецело посвятил миссис Диллинтон-Блик. Его поведение явно огорчило Обина Дейла, доставило огромное удовольствие Тиму, вызвало удивление со стороны Джемаймы и жадное любопытство со стороны миссис Кадди. Сама же миссис Диллинтон-Блик была на вершине блаженства. «Моя дорогая! Ты только послушай — я похитила Великолепного Брута! Вот радость-то! Ничего, так сказать, реального, и все же… Ах, такое явное внимание с его стороны. Когда над тобой вот так романтично светит тропическая луна, все может кончиться весьма и весьма благоприятно. В настоящее время, как только я удаляюсь после обеда на мою маленькую веранду,
Тринадцатого вечером, когда все пассажиры собрались в салоне за кофе, Обин Дейл неожиданно объявил, что решил устроить в своих «покоях» вечеринку. Там стояла радиола, и он пообещал прокрутить на ней кое-какие из собственных дисков.
— Приглашаются все, — сказал он и сделал широкий жест зажатым в руке стаканом с бренди. — Никаких отговорок не принимаю.
Отказаться и в самом деле было невозможно, хотя у мистера Мэрримена, да и у Тима был такой вид, будто им очень хочется это сделать.
«Покои» Дейла оказались великолепны. Все стены были увешаны фотографиями дейловской «крошки» с ее надписями и других телезвезд. Тут же висела фотография самого Дейла, изогнувшегося в подобострастном поклоне перед самой большой «звездой». Дейл показал свои сувениры; среди них сигареты с монограммой — подарок какого-то турецкого хана, который, как пояснил хозяин, изобразив на своей физиономии уныние, является одним из самых пылких его поклонников. И тут же рекой полились всевозможные вина и даже более крепкие напитки. Мистеру Макангусу достался бокал с подвохом, из которого все содержимое вылилось ему прямо на подбородок, что он воспринял вполне безропотно, хотя и не был в восторге, как капитан, миссис Диллинтон-Блик и супруги Кадди. Обин Дейл извинился с видом напроказившего мальчишки и тут же великолепно сымитировал кое-кого из своих знаменитых друзей. Потом они прослушали четыре пластинки, после чего почти всех гостей сморила тропическая дремота. Первой откланялась мисс Эббот, за ней последовали остальные, кроме миссис Диллинтон-Блик и капитана. У Джемаймы разболелась от духоты голова, так что она с радостью ухватилась за возможность выйти на свежий воздух. Они присели с Тимом под иллюминатором мистера Макангуса, выходящим на правый борт. Над ними тускло светила маленькая лампочка.
— Пять минут, и я отправлюсь спать, — сказала девушка. — Моя голова гудит, как орган.
— У тебя есть аспирин?
— Я, кажется, его куда-то засунула.
— Я сейчас тебе что-нибудь принесу. Только ты никуда отсюда не уходи, ладно?
Кресло девушки было освещено светом, падающим из иллюминатора мистера Макангуса, и тусклой лампочкой над ее головой. Мистер Макангус стелил постель и пронзительным фальцетом мурлыкал себе под нос какую-то мелодию.
— Ладно. Мне как-то не хочется карабкаться по снастям или расхаживать по канату. Нельзя ли выключить этот свет над головой? Он бьет прямо в глаза.
— Выключатель внизу, на другом конце. Я выключу, когда буду идти назад. Я быстро, Джем.
Когда Тим ушел, Джемайма откинулась на спинку и закрыла глаза. Она слышала стук машин, шум моря и пронзительное пение мистера Макангуса, которое очень скоро прекратилось. Джемайма почувствовала сквозь сомкнутые веки, что света убавилось. «Он погасил светильник, а теперь укладывает свою робкую плоть на девственное ложе», — думала девушка. Она открыла глаза. Лампочка над головой все еще горела.
В следующий момент погасла и она.
«Тим идет назад. Как он быстро», — пронеслось у нее в мозгу.
Теперь ее окружала почти непроглядная темень. Дул легкий ветерок. Она не слышала шагов, но явно почувствовала, что сзади кто-то подошел.
— Тим, это ты?
Ей на плечи легли руки.
— Ты меня испугал.
Руки двигались к горлу. Она почувствовала, как они дернули нитку жемчуга. Бусы рассыпались. Она схватила эти руки. Они были ей незнакомы.
— Пустите! Пустите!! Тим!!!
Послышался топот бегущих шагов. Джемайма вскочила с кресла и стремглав бросилась в туннель крытой палубы, где попала в чьи-то объятия.
— Успокойтесь, все в порядке, — говорил ей Аллейн. — Это я.
Через несколько секунд вернулся Тим Мейкпис.
Джемайма все еще дрожала в объятьях Аллейна, бормотала что-то невнятное, прижималась к нему как маленькая девочка.
— Какого черта… — начал было Тим, но Аллейн не дал ему договорить.
— Лампочку погасили вы?
— Нет. Джем, милая…
— Вам кто-нибудь попался на пути?
— Нет. Джем!..
— Хорошо! Уведите ее. Она расскажет вам все, когда придет в себя. — Он осторожно разжал руки. — Вам ничего больше не угрожает. Вот ваш доктор.
Девушка очутилась в объятиях Тима, а Аллейн побежал по направлению к корме. Он шарил глазами вдоль ведущих вверх и вниз трапов, заглядывал за комингсы люков, искал за грудами сложенных кресел и в прочих укромных уголках, хотя и знал, что опоздал. Палуба была погружена в таинственный мрак. Аллейн стучал во все каюты, оправдываясь тем, что якобы потерял свою записную книжку, паспорт и рекомендательные письма. Один Дейл был одет и даже не собирался спать. Остальные были в пижамах и разговаривали с Аллейном в той либо иной степени раздражительно. Он коротко проинформировал о случившемся отца Джордана. Решили снова пойти втроем к капитану.
Потом Аллейн вернулся к креслу, на котором сидела Джемайма. На сиденье и на палубе валялись жемчужины. Он собрал их все до единой. Он уже решил, что больше ничего не найдет, как вдруг, ощупывая мятую и вылинявшую спинку кресла, обнаружил еще кое-что. Это был крошечный обрывок цветочного лепестка, который еще сохранял слабый аромат гиацинтов.
Глава девятая
ЧЕТВЕРГ, ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
— Теперь-то вы поверили в то, что этот убийца на вашем судне? — спрашивал Аллейн у капитана Бэннермана. — Поверили наконец?
Капитан оставался неприступен, как скала. Это был уже немолодой человек, когда-то давно сформировавший собственную точку зрения на все случаи жизни. И не в его характере было ее менять даже под напором обстоятельств.
— Будь я трижды проклят, если поверю в это! — отрезал капитан Бэннерман. Он допил свое виски и с грохотом поставил стакан на стол, перевел взгляд с Аллейна на отца Джордана и вытер губы тыльной стороной ладони. — Вам в голову засела вся эта чертовщина, отчего вы из каждого пустяка раздуваете черт знает что. Ну что, что произошло? А вот что: маленькая мисс Джемайма сидит одна-одинешенька в кресле на палубе. Сзади подходит какой-то парень и кладет ей на плечи руки. Ну и что? Черт побери, да я бы сам… — Он оборвал себя на полуслове. — Вы сами только что сказали, что она вдолбила себе в голову мысли об этих убийствах. И я ее в этом не виню — вы только и делаете, что о них говорите. Ну, разумеется, она черт знает что напридумывала, когда этот тип решил за ней поухаживать. А вы пытаетесь убедить меня в том, что маленькую мисс Джемайму хотели убить. Нет уж, кто-то должен сохранять здравый смысл и, черт возьми, таким человеком буду я, капитан этого судна.