Занимательная история. Выпуск 6
Шрифт:
От древних из глубокой старины дошло до потомков предание о том, что эти [светила] суть боги и что божественное объемлет всю природу. А все остальное [в предании] уже добавлено в виде мифа для внушения толпе, для соблюдения законов и для выгоды, ибо в нём утверждается, что боги человекоподобны и похожи на некоторые другие живые существа, утверждается и другое, вытекающее из сказанного и сходное с ним…
Ничто этому не мешает, скорее необходимо [вещам] вращаться в этих [числовых отношениях], если всё связано с числом. А кроме того, под одно и то же число могли бы подходить различные вещи; поэтому если для нескольких вещей было бы одно и то же число,
Есть семь гласных, гармонию дают семь струн, Плеяд имеется семь, семи лет животные меняют зубы, было семь вождей против Фив. Так разве потому, что число таково по
природе, вождей оказалось семь или Плеяды состоят из семи звёзд? А может быть, вождей было семь, потому что было семь ворот, или по какой-нибудь другой причине, а Плеяд семь по нашему счету, а в Медведице – по крайней мере двенадцать, другие же насчитывают их больше; и X, Ps, Z они объявляют созвучиями, и так как музыкальных созвучий три, то и этих звуковых сочетаний, по их мнению, тоже три, а что таких сочетаний может быть бесчисленное множество, это их мало заботит (ведь GR также можно было бы обозначать одним знаком)…
Вот какие выводы следуют из этого учения, и их можно было бы привести ещё больше. Но уже то, что объяснить возникновение чисел столь мучительно и что свести концы с концами здесь невозможно, свидетельствует, по-видимому, о том, что математические предметы вопреки утверждениям некоторых нельзя отделять от чувственно воспринимаемых вещей и что они не начала этих вещей.
Вопросы к учителю
1.
«так как десятка, как им [пифагорейцам] представлялось, есть нечто совершенное и охватывает всю природу чисел, то и движущихся небесных тел, по их утверждению, десять, а так как видно только девять, то десятым они объявляют «противоземлю… иногда – будто они ограниченны в пределах десяти» —
Какую «противоземлю» имели в виду пифагорейцы?
Речь, похоже идёт о мифической Глории, гипотетическом космическом теле, которое постоянно находится на противоположной точке орбиты Земли, за Солнцем, и которое двигается синхронно с нашей планетой (в орбитальном резонансе). Поэтому Глория никогда не может быть видима с Земли. Подобно обратной стороне Луны, которая уж не клоном ли Глории по идеологии создания является?
Так имеется ли за Солнцем двойник Земли?
Далее.
Про число каких объектов Космоса говорил Аристотель, когда он говорил про «движущиеся небесные тела»? Про звёзды, кометы, или же о планетах речь им велась?
Если мы в одно и то же время посмотрим на ночное небо через сутки, то все звёзды окажутся практически на прежних местах, а вот ближние планеты своё местоположение отчётливо поменяют. Таким образом, только про планеты и мог вести речь Аристотель.
Но, как считается, в его время их было известно только семь, к которым причисляли Солнце и Луну. Это: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн; Земля же была центром Мироздания.
Откуда взялось девять и тем паче десять планет? Надо полагать, что Аристотель сумел углядеть и Плутон, и Нептун? Про Глорию я сказал выше.
2.
«мы видим другие пространственные движения – вечные движения планет (ибо вечно и не знает покоя тело, совершающее круговое движение; это показано в сочинениях о природе)» —
Вижу вроде бы устойчивое понимание Аристотелем разницы понятий планета и звезда, и это – более чем удивительно!
Например, Плотин, живший столетием позже Аристотеля, путался в этих понятиях нещадно. А Гермес Трисмегист (300 лет после Аристотеля!) слова «планета» не знает вообще, но, и что очень странно при этом, осознаёт отличие этих объектов Космоса от звёзд, называя планеты «астра». Причём тон его повествования такой, как будто бы он открывает эту истину впервые.
Да что там Плотин или Трисмегист!
Николай Кузанский (Кузанец, f1464) – самый образованный клирик Запада XV века – даже через 650 000 (Шестьсот пятьдесят тысяч) дней и ночей (sic!), минувших после смерти Аристотеля, не догадывался о разнице понятий планета и звезда, ничтоже сумняшеся обозвав Землю звездой:
Земля не является самой малой звездой, ибо она, как показывают затмения, больше Луны и даже Меркурия, а может быть, и ещё других звёзд Г15.11
Но 2 400 лет назад Аристотель, как нам говорят, якобы знал точно: от звезды свет исходит, а от планеты только отражается, планеты вращаются вокруг звёзд на гравитационных «уздечках» – в том и есть основные отличия планет от звёзд. Хотя доказательств такой уверенности, по сути, не было у «древних» никаких. По сути, их не существовало до времён Кеплера.
Получается, что планетарная цивилизация способна периодически напрочь терять знания, затрачивая затем тысячелетия для их восстановления? Последняя потеря памяти – клинический случай! – произошла у всех людей Земли аккурат с пришествием Христа, после чего на планете наступила длительная, почти в тысячелетие пора чудовищного мракобесия, амнезии базовых научных знаний, забвения прорывных промышленных технологий, достижений искусства и норм морали. – Неужели именно в этом состояла миссия Христа?
Чудеса исторической как бы науки, да, и только! Или тот «Аристотель» жил где-то в XIV веке, а не «до нашей эры». Что положить много логичнее. Причём под этим NICом вполне мог скрываться и Кузанец, или кто-то из иных монахов уровня его образования, или даже какая-то группа «ВКонтакте» тамошних времён и тамошних форм генерации коллективных мыслей.
3.
«От древних из глубокой старины дошло до потомков предание о том, что эти [светила] суть боги и что божественное объемлет всю природу. А всё остальное [в предании] уже добавлено в виде мифа для внушения толпе, для соблюдения законов и для выгоды, ибо в нём утверждается, что боги человекоподобны и похожи на некоторые другие живые существа, утверждается и другое, вытекающее из сказанного и сходное с ним…» —
На мой взгляд, – это парафраза от Платона, сдобренная идеями Кузанца:
– Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали и воспринимали душой какие попало мифы, выдуманные кем попало и большей частью противоречащие тем мнениям, которые, как мы считаем, должны быть у них, когда они повзрослеют?
– Мы этого ни в коем случае не допустим.
– Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела – руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.