Заново, с новыми силами
Шрифт:
Злой помотал головой:
– Нет. Наверное, слишком многое сделал и почувствовал, чтобы понять, что все вокруг реально, и старый мир уже не вернется.
– Как-то пессимистично сказано.
– посмотрел исподлобья Умник.
– Уж как есть. Мир поменялся, и смертельно глупо этого не видеть. Вон, как ваши, на Красноармейском шоссе. В апартаментах живут. Жрут-пьют-трахаются. Воду им возят, газ у них в баллонах... Красота, понимаешь. Вот только, похоже, как-то не учли они, что электричества нет, и централизованного газо- и водоснабжения тоже. Что апартаменты эти в красивых домиках - антисанитария и смерть, особенно зимой. Им бы по таким домикам, как у меня разойтись, дрова заготовить, да не лениться бегать срать на улицу, да за водой на колодец ходить.
– Разберемся. Со временем. У Христа знаешь, сколько планов на Вязьму? Просто громадье! Вот наведем порядок, укрепимся, с Сафоновскими либо замиримся, либо к ногтю прижмем, а там и к центру можно присоединяться будет.
– Умник резко замолчал, сделав большие глаза.
– К какому центру?
– не сообразил спьяну Злой.
– Да это теория пока. Тебе об этом Христос лучше расскажет.
– Умник соскочил с темы и посмотрел на часы, предварительно поднеся их к свечке.
– Ладно, поехал я...
– Приходи завтра, я баню растоплю.
– Пригласительные билеты брать?
– Какие билеты?
– сперва не понял Злой, но Умник щелкнул пальцем по опустевшей бутылке, сказав: - Вот такие.
– А-а. Ну, в принципе...
– Злой задумался, поскольку пить два дня подряд не хотел, - Бери. Лишним не будет.
Попрощавшись, Злой закрыл дверь, проследил в окно за тем, как Умник нетвердой походкой дошел до машины, завел двигатель, и, бибикнув, мол, все нормально, я жив, развернулся и уехал восвояси.
День закончился тем, что Злой, не снимая грязной и пропотевшей одежды, задул свечу, и улегся спать на диване в зале. Сморило его быстро и качественно, даже несмотря на то, что он отвык спать на мягком.
Впервые в новой жизни у Злого появилось место, которое он мог назвать домом.
4.
Христос не стал дожидаться, пока Злой придет в себя и сам явится в поисках работы.
На следующее утро после посиделок в бане с Умником прикатил сам - на большом черном джипе. Хорошо, хоть, без водителя и охраны, на что Злой, познакомившийся с горячей любовью Христа к официозу, вполне мог рассчитывать.
– Здорово.
– он протянул руку заспанному Злому, и тот ее пожал, - Не хочешь прокатиться? Город тебе покажу. И разговор есть.
Злой поморщился, но не от яркого света или головной боли. Страсть как не хотелось ему серьезные разговоры разговаривать - нечто из прошлой жизни подсказывало, что такие вот беседы ничем хорошим не заканчиваются.
– В чем дело? На какую тему разговор?
– спросил он, с трудом разлепив пересохшие губы.
– Ну, ты же хочешь в Смоленск? Вот об этом и будем говорить. А именно о разборке с Сафоновскими.
– Окей.
– кивнул Злой, - Дай мне 15 минут. Чай будешь?
– Нет, спасибо. Воздержусь.
– ответил Христос, отрицательно помотав головой, - Я в машине.
Злой быстренько, прямо на улице, умылся из умывальника, что был приколочен к стене бани, с силой почистил зубы, терзая их щеткой так, будто полировал сапоги, сплевывая пасту прямо на землю. Затем он быстренько попил чаю и перекусил черствым печеньем с консервированными ананасами из банки.
Злой опоздал на 5 минут, но Христа это, похоже, не взолновало.
Они тронулись, и с черепашьей скоростью поехали в центр, объезжая особо выдающиеся ямы, и подпрыгивая на ямах поменьше.
Христос, как заправский экскурсовод, сыпал всякими "Посмотрите налево, посмотрите направо", и рассказывал, где и что в Вязьме находится. Они проехали мимо пекарни, которую оборудовали в здании бывшей пиццерии, расположенной на той же площади, что и памятник Ленину, возле которого Злой плутал в свой первый день в Вязьме. Видели водокачку, с которой тот самый молоковоз водил воду в общежития. Осмотрели вокзал, где на путях стоял грузовой состав с углём, привокзальную поликлинику, где два безмерно уставших человека (мужик-фельдшер и пожилая медсестра) пытались в условиях отсутствия электричества наладить хоть какую-то медицинскую помощь. Закончили импровизированную экскурсию возле общежитий, в которых, похоже, никогда не прекращался праздник.
– Что скажешь?...
– спросил Христос, пристально глядя на Злого.
– А что тут скажешь? Потенциал у города есть, но люди у вас дурные какие-то. И ленивые. Я уже говорил Умнику, что вам лучше бы перебираться в частный сектор. Да, удобств там нет, зато зимой не померзнут, да огороды хоть какие-никакие можно завести, чтоб с голоду ноги не протянуть.
– Вот!
– Христос торжествующе поднял вверх указательный палец, - И я о том же! Но тут, видишь ли, проблема даже не в том, что никто не хочет ничего делать, а в том, что люди хотят жить по-старому. Делают вид, будто ничего не произошло. Цепляются за трехкомнатные квартиры, газовые плиты и сливной туалет. Работать не хотят, только пьют и трахаются целыми днями. О зиме даже слушать ничего не желают, говорят, мол, ближе к зиме в частные дома переберемся, а пропитаемся консервами, их, значит, все равно куча. Они даже на блокпостах дежурить не хотят, самих себя защищать, представляешь? Ребята там днюют и ночуют, от собак отстреливаются, да от всякой швали, и никакой смены им не предвидится. Если надавит кто - конец Вязьме. Гагаринские с нами всерьез воевать не хотели, не нужно им это было, в противном случае Вязьма уже давно под Бароном бы ходила.
– И как ты при таком раскладе с Сафоновскими воевать собрался?
– поинтересовался Злой.
– Воевать необязательно.
– ухмыльнулся Христос, - Может быть, получится помириться. Но это вряд ли... Короче, если по-честному, то ты прав. Сафоновским мне противопоставить нечего.
– И ты мне хочешь что-то предложить... Слушай, давай начистоту. Не люблю, когда со мной играют в эти игры.
– нахмурился Злой, - Я уже согласился помогать, так что не надо меня ни в чем убеждать.
– Хорошо. Короче, мне как-то нужно организовать в Вязьме жизнеспособное сообщество. Коммуну, общину, племя - называй, как хочешь. Первостепенная задача на этом этапе - пережить зиму без голода, холода и цинги. Принуждать никого не стану, да и не смогу - пусть живут, как хотят. Захотят - пусть тут сидят, а зимой помирают. Насильно кого-то спасать - неблагодарное дело.
Злой усмехнулся:
– Ага. Пусть живут. Ты сам-то в это веришь? Ну вот, представь такую вот ситуацию, ты, как муравей из басни, отпахал все лето, организовал общину, накопил жратвы и топлива. И вот, после первых холодов, к тебе потянутся вот эти вот... Хиппи. Замерзшие, голодные, ну чисто немцы под Сталинградом. И что, ты им, вот чисто по-человечески откажешь? У них ведь там не только алкашня, но еще и девчонки, и, судя по животам некоторых, еще и дети будут. Прогонишь ты их?