Заноза для бандита

Гауф Юлия

Ненавижу летать!

Еще одной проблемой была Марго, которую активно доставали и я, и Кристина.

— Заяви на него! — категорически заявила Крис.

— Марго, тебе, правда, нужно заявить на отца. Это ведь не шутки! — вторила я.

— Девочки, этого больше не повторится. Заявление я писать не буду, — в сотый, кажется, раз, ответила Марго. — Я знаю, что это не шутки. И если я вернусь домой — это повторится, но я ведь не вернусь, и бояться мне нечего.

— А твоей матери? — спросила Крис.

— Мама, она… он всегда бил ее, — Марго скривила губы, и покраснела,

словно от стыда. — В детстве я просила маму, чтобы она ушла от него, или чтобы засадила его, а она ни в какую. Соседи пару раз сами вызывали полицию, слыша крики из нашей квартиры, но мама всегда отказывалась на него заявлять, и они уходили. Семейное дело… И ведь маме есть, куда бежать. Всегда у мамы было безопасное место, где отец бы не тронул ее — дом родителей. Но она настолько сильно любит папу, что терпит. И меня заставляла терпеть. И сдавала меня ему, когда я задерживалась, когда получала плохие отметки… знала ведь, что мне влетит, и все-равно сдавала.

Мы с Кристиной отвели взгляды от Марго, не зная, что сказать. Ну терпишь ты побои, но ребенок то здесь причем?

— Марго, я все-равно считаю, что твоя мать не заслужила всего этого. Она ведь привыкла, как и ты к тем пощечинам, вот и считает это нормой, — произнесла я все-же. — Но однажды он сорвется, и просто побоями дело не закончится, понимаешь?

— Я… подумаю. Обещаю.

Я приподняла брови, глядя на Крис. «Я подумаю» — это уже прогресс, значит, мы ее дожмем.

В дверь позвонили, и я поняла, что пора ехать.

— Так, девочки, прощаемся, — я поднялась со стула. — Ведите себя хорошо и не шалите!

— Это ты не шали там в столице! — рассмеялась Кристина.

— Или, наоборот, шали и развлекайся! — подмигнула Марго.

Мы обнялись на прощание, и я, взяв свой небольшой чемодан, пошла к двери, за которой меня ждал Андрей.

ГЛАВА 12

Едва я открыла дверь в квартиру, я поняла, насколько я по нему соскучилась! Так соскучилась, что еле удержала себя от того, чтобы с визгом броситься Андрею на шею, зарыться руками в его волосы, заставить наклониться, и поцеловать. Эти дни, которые я провела без него, были наполненными событиями, и… однообразными.

Скучными.

Я не рыдала по ночам в подушку, не рисовала около его имени сердечки и, если обсуждала с подругами Андрея, то называла его не иначе, как «этот мерзавец». И вот, когда «этот мерзавец» появился на пороге моей квартиры — я поняла, что не так уж и против нашего договора, и готова отрабатывать долг родителей. И что не ненавижу его, а совсем даже наоборот…

— Готова, Светлячок? Что застыла, будто призрака увидела? Давай свой чемодан!

Я сглотнула, и протянула Андрею свой миниатюрный розовый чемоданчик, обклеенный разными наклейками. Мужчина хмыкнул, словно я заставила его нести детский ранец, и начал спускаться по лестнице.

«Надо будет купить нормальный чемодан. А то как первоклашка!» — внутренне поморщилась я. Раньше мне редко было стыдно за себя — чаще за других, но сейчас мне

вдруг захотелось показаться взрослой, а не девочкой-колючкой с дурацким чемоданом.

Едем в тяжелом молчании. Вернее, это для меня молчание — тяжелое, а Андрею… ему плевать. Острить, язвить, хамить и грубить не хочется. Хочется совсем другого!

— Чем ты занимался всю неделю? — выдавила я, поняв, насколько странно выглядит со стороны мое молчание.

— Работал. Слишком много времени я прохлаждался, хватит.

«Я что, влюбилась в него? — запаниковала я, наблюдая, как Громов ведет машину. — Надеюсь, что нет… точно нет! Не влюбилась, конечно. Говорят же, что мужчины могут любить одну, а хотеть другую, вот и я как мужчина в этом смысле — просто хочу Громова. Ужас какой!»

Я удобнее устроилась на сидении машины, повернув голову к водительскому креслу, и стала вглядываться в Андрея. Изучать его. У него небольшая ямка на лбу, маленький шрам на правом виске, еще один шрам идет от скулы вниз и нос с еле заметной горбинкой. Громов часто хмурится, и это заметно по его лбу, на котором наметились морщинки. Я перевела взгляд на руки мужчины, и ахнула.

— Ты что, опять с Давидом подрался?

— С чего ты взяла?

— Опять костяшки разбиты…

Андрей повернул ко мне голову, и улыбнулся краешком губ, смерив меня странным взглядом.

— Давидик — не единственный, кому можно хорошенечко въе… врезать. А что касается моих рук — так я просто увлекся на тренировке.

— На тренировке? Это что за тренировка такая, после которой на руках болячки?

— Бокс.

Я поморщилась, и снова ахнула, только уже от короткого воспоминания: я в пятом классе, и мне доверили оформлять первую в моей жизни стенгазету для школы. И наша классная руководительница сказала, чтобы я нашла какие-нибудь интересные факты о горожанах, и внесла их. В тот месяц из интересного было лишь открытие ритуального салона, про который писать мне-школьнице не хотелось, и победа Андрея Громова на чемпионате области по смешанным боевым искусствам.

— Так вот почему мне была знакома твоя фамилия! — воскликнула я. — Восемь лет назад ты победил в…

— Да, — удивился мужчина. — Ты интересуешься спортом? Никогда бы не подумал.

Я рассказала ему про стенгазету, и мужчина рассмеялся.

— Я думал, что все уже забыли про это. Сейчас мою фамилию связывают не со спортивными достижениями, хоть я и стараюсь держать себя в форме. Да и гордиться, в общем, и нечем: городской чемпионат, и областной. Потом я ушел в армию, а когда вернулся — нашел гораздо более прибыльное дело.

— Какое? — спросила я, и поморщилась от собственной глупости, когда мужчина бросил на меня насмешливый взгляд. — Поняла, можешь не объяснять. Лучше бы ты спортом занимался.

— Твои советы — бесценны, — фыркнул мужчина, и припарковал машину около придорожной забегаловки.

Несмотря на холод, около стены кафешки, стояли две девушки, которые были больше раздеты, нежели одеты, и курили. Пахло шашлыком, пивом и капустой.

— Я не завтракал, — пояснил мужчина, взбегая по ступенькам.