Заноза для шейха

Крынская Юлия

– Ну что, егоза? Обошлось? – Его шёпот могут услышать, и я прикладываю палец к губам. У Егора звучный голос, он по выходным поёт в церковном хоре.

– Когда ты уже замуж выйдешь? – Егор качает головой и запирает дверь на засов.

Снимаю ботильоны, чтобы не цокать каблуками, и пробираюсь мимо комнат сестёр и брата: Ксюхи, Таши, Вари и Матвея.

За спиной раздаётся потустороннее:

– У-у!

Завопив от неожиданности, роняю сумочку. Застёжка предательски открывается и пудреница, ключи, два мобильника, помады, леденцы разлетаются

по полу. Детский хохот, топанье голых пяток, рокот Егора:

– Вот безобразники!

Поворачиваюсь. Два привидения в простынях барахтаются в руках телохранителя. Таша и Матвей, когда рядом нет детей Руслана и Маруси, работают в паре. Хлопают двери, и в коридор вываливает народ:

– Еська, сдурела, что ли? – зевает Ксюха. – Почему так рано? Мама сказала, что ты в клубе тусишь.

Варя дуется:

– Почему меня не позвала?

– Сюрприз! – выскакивают из нашей с Варей бывшей комнаты Мэл и Егор-младший. Дети прилепили ему прозвище Бяка, и оно приросло к нему крепче имени у нас в семье.

– Это что за явление? – из гостиной выходит королева-мать, а следом за ней мой бывший жених Адамур. Он старше меня в два раза.

– Здравствуй, Есения! – Моё имя он всегда произносит с придыханием. В первую нашу встречу, он пошарил у меня в трусах и выпорол ремнём, приняв за беспризорную шалашовку. С тех пор, я всякий раз чувствую себя неловко. Киваю Адамуру и бросаюсь на шею Мэл:

– Систер, привет! Почему не позвонили, что приехали? – обнимаю её мужа. Он просто гора мышц. – Бяка, и есть Бяка. Мог бы предупредить.

– Да мы только час как с самолёта. – В карих глазах Бяки пляшут смешинки. – А ты, как всегда, косячишь?

– Напротив, – с опаской поглядываю на мать. Вид у неё мрачный. Надеюсь, Адамур не взялся с новыми силами обрабатывать Марго по поводу нашей с ним женитьбы. – Решила вот домой приехать. А где папа?

– У Маруси с Русланом, – отвечает Марго. – Очень кстати, что ты приехала. Зайди в гостиную. Остальные – спать!

Двери в спальнях захлопываются, как по мановению волшебной палочки. Даже Мэл с Бякой исполняют приказ королевы.

Повесив в холле шубу, медленно, точно к ногам привязали гири, иду в гостиную. Раз папочка свалил к Руслану, значит точно Адамур приехал окучивать Марго, а через неё – меня. Конечно, мы же с Варей институт закончили. Срочно замуж! А так бы в восемнадцать уже кому-нибудь сплавил.

Зябко обнимая себя за плечи, мыслями возвращаюсь в объятия Мухаммеда. Он сумел согреть меня одним лишь взглядом. А когда придавил всем телом, я призналась себе, что хотела бы ощущать его мощь постоянно.

Мать с Адамуром сидят за длинным обеденным столом. Перед ними чайник, креманки с розовым мёдом и лимоном, чашки и рахат-лукум. Нос безошибочно определяет – он тоже из розы. Мама любит розы. Дом благоухает ими.

Пока Адамур влюблённо смотрит на меня, мать закатывает глаза, показывая, что уже на грани. Адамур – сын нашего Егора и отец мужа Мэл, поэтому отказать от дома ему мы не можем.

– Как твои дела, красота моя? –

непринуждённость в разговоре со мной даётся Адамуру с трудом, хотя, на деле, он мог бы командовать полками.

– Прекрасно. Прошу простить меня. Но чай с вами не смогу попить. Завтра с утра у меня много дел.

Мама смотрит умоляюще:

– А что за дела? Выставка закончилась.

– К нам завтра на ужин приедет шейх с друзьями.

– Шейх? – мама роняет ложку в креманку. – Зачем?

– Свататься. И ты знаешь, мама, – конечно же, говорю сейчас для Адамура, – я думаю согласиться.

Теперь ложку роняет Адамур.

***

Мухаммед

Наглость человека из семьи Есении разгневала меня. Он улыбался, но в его глазах таилось по кинжалу. Чем я прогневал тебя, Аллах, что ты лишил меня этой ночью прекраснейшей из женщин. В чужой стране я не вправе устанавливать порядки, но сегодня сдержался с трудом, чтобы не наказать, не сходя с места, хитроумного пса Фрола Горина.

Дядя говорил об этом футболисте с большим уважением, лишь поэтому поверил на слово его помощнику. То, что отец защищает своих дочерей договором на десяти страницах ещё до вступления в брак, уже достойно уважения. Завтра мой переводчик досконально изучит условия, и я заберу прекраснейшую из женщин. Какие у неё глаза! Таких глаз я ещё не видел. Быть может, во всём мире больше нет таких глаз. Красавица пробудила во мне желание одним взглядом.

Смотрю на адрес, выбитый золотыми буквами на чёрной визитке. Готов помчаться туда среди ночи, лишь бы снова прижать к себе Есению, хрупкую как птицу и прекрасную, как сама любовь. Томление тела ничто по сравнению с томлением души. Незнакомая боль окутала её, стоило Есении покинуть мои покои.

Звоню дяде и бесконечно долго слушаю мелодию. Не иначе как, отбор в гарем – дело увлекательное. Для того, чтобы просто я снял напряжение, дядя отдаст мне любую из кукол, толпящихся за стеной. Вспоминаю о просьбе Есении, и улыбка трогает мои губы. Маленькая чертовка. Да я сейчас даже думать не могу о других женщинах.

Иду в покои дяди Ибрагима и, расположившись в его гостиной, приказываю его помощнику Шукри сообщить о моём визите. Стучу пальцами по чёрной коже подлокотников кресла, разглядываю непонятную мазню в рамах, мне не нравится этот особняк. Он безликий. Аромат благовоний в медных курильницах, предусмотрительно взятый из дома, напоминает мне о моём дворце. Хочу скорее вернуться туда. С Есенией.

Двери распахиваются, и дядя Ибрагим замирает на пороге. Несмотря на невысокой рост, когда он входит в комнату, его сразу становится много. Грозный взгляд его смягчается лишь когда он смотрит на меня. Он младший брат моего отца, и мой самый близкий друг.

– Полагал, что ваше высочество проводит свой досуг в объятьях своей русской красавицы. Мне доложили о её приезде.

– Её отец прислал со своим человеком договор о регламенте свиданий до брака. Если честно, я даже не предполагал о существовании столь строгих правил в России.