Занзибар. Сборник рассказов
Шрифт:
И дети с таким же шумом снова убежали наверх.
Приготовлением пищи заведовала в доме Маргарита Юрьевна. Но она приходила только к десяти утра, чтобы заниматься обедом и ужином, а завтрак оставался всегда заботой Марины, которая уезжала на работу позже, чем дети отправлялись в школу.
– Вот, – снова опустилась на стул Марина, – собственно, и ваше первое знакомство.
– Славные мальчуганы, – задумчиво произнёс Михаил. – Что ж… Не буду вас больше задерживать. Позвоните мне. И лучше вот на этот номер, – мужчина протянул другую визитку. – На этом я всегда на связи.
***
Ещё в тот момент, когда серебристая «Тойота» покинула территорию коттеджа, Марина знала,
Виктор после той злополучной ночи совершенно замкнулся. Казалось, что он окончательно выключился из семейной жизни. Даже Михаила он продолжал называть по привычке Павлом, хотя трудно было не заметить разительного отличия между этими водителями.
За три месяца лета, пролетевшие, как один день, Виктор больше не пытался ни силой, ни словом убеждать Марину в необходимости третьего ребёнка. Иногда он мог пропасть на целую неделю, а потом появиться, как ни в чём не бывало, сухо бросить «привет» и удалиться в свой кабинет. Дети, и до этого не знавшие с его стороны никакого особенного внимания, не заметили случившихся с отцом перемен. Михаил, лицо которого их поначалу пугало, очень быстро пришёлся им по душе. Он стал для них не только телохранителем, но самой настоящей няней. Теперь большую часть своего свободного времени они проводили не с Мариной, а с ним. Один раз в две недели Михаил брал выходной, и мальчикам приходилось торчать на территории коттеджа, считая часы до встречи со своим новым кумиром.
А в сентябре начались серые будни. Закончился затянувшийся отпуск Марины. Закончились каникулы. Начались учёба, секция и кружки.
Сложившаяся таким образом жизнь вполне устраивала Марину. Временами она думала, что было бы здорово, если бы Виктор вообще переехал жить куда-нибудь отдельно от них, а Михаил, напротив, поселился бы в одной из комнат для самых ценных гостей. По ночам она фантазировала, что он тайком пробирается к ней в спальню, и они занимаются с ним любовью. Жгучее желание физической близости с этим человеком не оставляло её и днём. Ей стало казаться, что Михаил чувствует это, но, чем больше Марина пыталась скрыть при общении признаки своего влечения, тем явственнее выдавала своё тайное чувство. Михаил старался реже попадаться ей на глаза, видимо, опасаясь, как бы чего не вышло. Марина укоряла себя, называла мысленно дурой, но к середине первого осеннего месяца поняла, что окончательно влипла. Понимала она и то, что, если Михаил проявит взаимность, то Виктор, непременно узнав об этом, уничтожит его, и ни шрамы, ни мужество, ни имеющиеся связи Михаилу не помогут. Несмотря на весь тот лёд, глыбами наросший на отношения супругов, муж не позволит, чтобы кто-то посягнул на его собственность. А Марину он считал именно своей собственностью и ничем иным. Марина знала не понаслышке, насколько он может быть жесток с теми, кто осмеливался встать у него на пути.
И воцарившееся было в её душе спокойствие стало потихонечку испаряться. Ловушка, в которой она оказалась, никуда не делась. Просто на какое-то время она перестала её замечать. Опасность продолжала угрожать теперь не только Артёму с Кириллом, но и Михаилу, и ей самой. Нужно было что-то предпринимать. Нужно было ставить точку в этой бесконечной кутерьме
***
Ночью разразилась гроза. Закончилось бабье лето, и его последний день решил запомниться людям таким – с громом и молниями через всё небо, с колотящим по крышам ливнем.
Марина не могла уснуть. Ворочалась, вскакивала, приоткрывала окно и курила прямо у себя в спальне. Потом побежала проверить, как там её мальчики – может, перепугались и трясутся от страха? Но мальчики спали без задних ног, не обращая внимания на разразившуюся за стенами дома бурю. Счастливые. Пока их даже краешком не задело то, что мерещилось Марине в воображении. Но рано или поздно эти стены, которыми она ещё в состоянии защитить детей, не выдержат, и им придётся либо бежать, либо защищаться изо всех сил, уповая на Бога.
Проведя в рассеянной задумчивости в детской минут пять, Марина вернулась к себе и увидела включившийся экран телефона. Через секунду раздался звонок. Кому она понадобилась в час ночи? Сердце напряжённо дёрнулось в груди. Марина взяла трубку.
– Алло.
– Марина Андреевна, – со знакомым акцентом по-английски произнёс голос, и сердце женщины совсем остановилось, предвидя беду.
– Рафаэль?
– Простите, что потревожил. Не знаю, который теперь час в Москве. Но есть новости о вашем отце. Сожалею, что приходится о них говорить.
Марина молчала, ожидая услышать страшное слово «умер». Её зазнобило. На улице громыхнуло так, что она не расслышала последние слова Рафаэля.
– Рафаэль, – встрепенулась она, – я не поняла, что вы сейчас сказали.
– Андрей Семёнович перенёс второй приступ, – повторил доктор. – Боюсь, что долго он теперь не протянет. Вам бы приехать. Успеете попрощаться. Временами он приходит в сознание. Просил обязательно вам позвонить.
– Да-да, я завтра же вылечу, Рафаэль.
– Поспешите, Марина Андреевна. До свидания.
Как же так получилось, что именно сейчас, когда отец понадобился Марине, он снова решил сбежать?! И теперь уже навсегда. Даже перенёсшим инфаркт он виделся ей сильным и крепким. Если бы не пропасть, лежавшая между ними, то она, возможно, восхищалась бы его стойкостью и здравым рассудком. Но так неожиданно, в самый неподходящий момент жизнь его всё-таки доломала.
Марина так и не сомкнула до самого утра глаз. Каждые пять минут смотрела на часы, ожидая, когда наконец можно отправиться в аэропорт. В пять часов не выдержала и набрала Михаила. Попросила, чтобы он отвёз её. Ей хотелось провести рядом с ним несколько минут перед вылетом.
По дороге Марина рассказала ему не только о случившемся, но и о том, что может последовать вслед за этим. А последует самая настоящая война внутри правящего совета директоров, и самым опасным игроком в переделе имущества и полномочий окажется Виктор. Может быть, – и даже наверняка – отец успел юридически переоформить контрольный пакет, и всё теперь зависело оттого, кто станет его владельцем. Если Виктор, в чём теперь были у Марины поводы сомневаться, то оно, может, и к лучшему – тот перестал бы обращать на неё с детьми внимание, сосредоточившись на своей власти и открывшихся перспективах. Но если владелец теперь она? От такой мысли сделалось жутко.