Запад глазами монастырей
Шрифт:
Глава 4
Наставники
Большой двор монастыря был хорошо выложен тёсаным камнем. Это создавало ощущение тишины и простора. Впрочем, вид гор дополнял дизайн монастыря и его постройки. Здесь не было помпезности западных строений, потому что все предназначалось для совершенствования духа человека. Монастырь это не демонстрация ценности, как строятся дворцы Запада. Монастырь это место свершения самой главной ценности, которая называется — Человек.
Уже прошел слух о приходе в монастырь Дон
Дон Мен был у настоятеля монастыря. Они встретились в главной, части храма, где изваяние Будды было напоминанием для каждого, кто имел склонность к «Пяти ядам».
— Нам приятно встретить у себя такого гостя, — сказал настоятель.
— Я здесь не ради приятных встреч, — ответил Дон Мен. Основной смысл монастырей быть в духе и тренировать дух. Поэтому приятности не должны зависеть от событий.
— Вы слишком требовательны. В монастырях более высот кого ранга редко найдешь таких монахов.
— Каким же источником удовольствий я могу быть?
— У нас много вопросов.
— Значит, речь идёт об уме.
— Духовные практики тоже нуждаются в осмыслении.
— Позволю выразить несогласие.
— Почему?
— Хотя бы потому, что вы сказали «почему».
— Как это понять?
— «Почему», «понять», «как», всё это относится к той наглости ума, когда служащий уму полагает, что через ум можно постичь духовную практику.
— Иного способа даже в оповещении о наличии духовности нет.
— В том вся беда… Тот, кто владеет духовными свойствами, тот не знает о духовности. Он как ребёнок. Сторонний наблюдатель находит в таком существовании прекрасное и провозглашает эти свойства, назвав их духовностью. Потому и провозглашает, что сам не имеет. Так простота духовного существования начинает светиться видимостью.
— Это благородная видимость. Она побуждает юношей и наполняет надеждой стариков.
— Я понимаю. Вы живёте, стимулируя себя этой видимостью. Но причём здесь понимание? Ум — это совсем другое. Надежда представляет качество в сознании. Она может стимулировать, она и есть стимулятор. Однако, почтенный, Вы как аксиому берёте роль ума и в дальнейшем.
— Поясните, уважаемый.
— Получив стимуляцию от информации о просветлённых, вы используете ум как дальнейший инструмент.
— В чём?
— Вы собираетесь найти «путь к просветлению» через понимание?
— Что в том плохого?
— Нет в том ни плохого, ни хорошего. Просто вы переходите через границу. Вы делаете резкий прыжок в область мира ума. В этой области свои жесткие законы и свойства.
— Мне не понятно, уважаемый Дон Мен.
— Объясню с другой стороны. Почему вы уверены, что средствами ума можно получить качества сознания? Ум ведь не объемлет сущность Человека.
— Мы не задумывались над этим.
— Поэтому я и сказал, что вы сделали слепой скачок в мир ума.
— Было ли это случайным?
— Нет, почтенный. У вас это произошло от того положительного опыта, когда засветилось качество сознания по причине оповещения средствами ума о просветлённых. Вспыхнуло доверие к уму. Вот тут и настиг вас лукавый.
— В чём?
— Ум тут же подсунул свои свойства.
— Какие?
— Иерархию. Расслоение на добро и зло. Провозглашение Высшей истины. Расчленение дел Человека на праведные и греховные. Обоснование Пути.
— Это следует из четырёх «Благородных истин» Будды.
— Не согласен с Вами, почтенный. Будда здесь не причём. Лучше скажите, что это следует из транскрипции высказываний Будды Вашим умом.
— Как это?
— Будда из наблюдений провозглашает факт: «Мир полон страданий». Из этого не следует, что есть худшее и лучшее. Когда вы говорите, что ваш рот набит пищей, то из этого не следует, что есть хорошая и плохая пища. Это предложение делает ум. Он дробит событие на двойственность.
— Однако совершенный говорит: «Есть источник страданий».
— Ну и что? Вы же говорите, что из зерна будет растение. Зерно и растение это одно и то же, но в разных видах. Другое дело ум. Он подразумевает, что источник страданий и сами страдания это разные вещи и одно можно отделить от другого.
— Совершенный говорит: «Есть путь прекращения страданий».
— Я потрясен несокрушимостью ума! Конечно же, вы все «благородные истины» вытянули в одну цепочку. Что я могу сказать? Если вы понимаете, что сознание одно, то эта «благородная истина» свидетельствует о некоторой смене сознания из неудовлетворённого в удовлетворённое.
— Мне непонятно это.
— Тогда слушайте простые истины Дон Мена. Всё есть сознание: нет сознания и говорить не о чем. Сознание бывает удовлетворённого и неудовлетворённого видов. Сознание не любит свой неудовлетворённый вид и отдаёт предпочтение удовлетворённому виду. Сознание стремится к своему удовлетворённому виду.
— Мы часто обсуждаем эти благородные истины, пришедшие к нам из монастыря Дон Мена. Некоторые из патриархов считают, что «Благородные истины» Будды поглощаются как часть благородными истинами Дон Мена. Однако я лично считаю…
— Что истины Дон Мена не делят мир на внутренний и внешний, — вставил Дон Мен.
— Это так, уважаемый.
— Деление на миры внутренний Человека и внешний, в котором он существует, принадлежит миру ума в его двойственном варианте. Это достойно лишь западных людей. Впрочем, у них это единственная форма ума. Но такой ум мешает практике. На таком уме Запад успешно создаёт механизмы и воспитывает механические характеры у людей.
— Вы настаиваете на том, что для духовной практики и для развития чудесных свойств Человека такой ум не пригоден?