Западня Данте
Шрифт:
Он не мог подобрать подходящего слова.
— Показать, кто тут главный, так? — подсказал Пьетро, понизив голос. — Но неужели вы думаете, что такое платье и впрямь можно носить?
На губах Спадетти заиграла лукавая улыбка.
— В том-то и суть.
Пьетро посмотрел на мастера, затем снова на платье. Стремление создавать шедевры было свойственно не одним стеклодувам. Все этим увлекались. На Сан-Джован-ни, центре торговцев Риальто, ремесленные цеха давным-давно состязались в мастерстве. И могущество каждого цеха выражалось в размерах даров и творений. Впрочем, красота занимала первое место.
— Федерико, — проговорил наконец Пьетро, — нельзя ли взглянуть на ваши книги заказов? У вас ведь наверняка есть реестры или что-то в этом роде?
Спадетти опять напрягся и подозрительно покосился на Пьетро, явно колеблясь. Но все же сдался:
— Скажите, мессир, вы хотя бы представляете, сколько вещей выходит из моей мастерской каждый месяц? Больше трех тысяч. И расходятся они по всей Европе. Конечно же, у меня есть реестры. И здоровенная книга учета. Давайте пройдем в мой кабинет, там нам будет удобней.
Мужчины оказались в относительной тишине маленькой комнатушки, в которой сидел старший мастер. Предварительно Пьетро отослал Ландретто отнести стилет Броцци и узнать у врача последние новости. Быть может, у Совета сорока за это время наметился какой-нибудь прогресс в расследовании дела. Спадетти притащил внушительный реестр и раскрыл его перед Виравольтой. Тот уселся за пыльный стол и довольно долго штудировал записи, а старший мастер тем временем удалился по своим делам. Пьетро внимательно изучил каждый заказ, а кое-что переписал на отдельный листок. В основном это были заказы на стилеты и те, где вызывала сомнения личность заказчика. Но за пару часов он далеко не продвинулся и начал уже задаваться вопросом, не напрасно ли теряет время. Тогда он потихоньку нырнул в кабинет и выудил еще две запыленные книги, засунутые под пачку бланков заказов.
— Так-так…
Не прошло и получаса, как у него вырвалось изумленное восклицание. Сунув под мышку заинтересовавший его реестр, Пьетро немедленно отправился на поиски старшего мастера, которого обнаружил сидящим перед одной из печей, неподалеку от сына и стеклянного платья.
— Мессир Спадетти! Кто такой этот «Минос»…
Спадетти посмотрел на запись, пару раз озадаченно моргнув.
— Ну… э-э… вы… этот… Да откуда мне знать? Больше полугода прошло.
— Я нашел еще две книги помимо тех, что вы мне предоставили.
— Они не имеют значения.
Пьетро вопросительно приподнял бровь:
— Я в этом не уверен. Ведь именно вы заполняете реестры, верно? И имя этого клиента вам ни о чем не говорит? Вы с ним лично не встречались?
— Нет, мессир. Я вообще по большей части имею дело с посредниками. А иногда вместо меня переговоры ведет Таццио. Если бы мне пришлось держать в памяти всех, с кем имею дело, я бы в лагуну кинулся!
— Н-да, — скептически протянул Пьетро. — Но вот посмотрите. Если я правильно понимаю вашу запись, речь идет о заказе на линзы. На увеличительное стекло.
— Линзы… А, ну да, возможно.
— Возможно! Увеличительные стекла! На сумму в двенадцать тысяч дукатов! — аж задохнулся Пьетро.
Мужчины переглянулись.
— Да с таким количеством стекла нет смысла кидаться в лагуну, мессир! Оно покроет ее всю целиком! — продолжил Пьетро. — И не пытайтесь мне сказать, что ничего не помните…
Интересно, Спадетти просто разозлился, что к нему пристают с вопросами, или действительно чем-то смущен?
— Да за каким чертом могли понадобиться сотни, если не тысячи увеличительных стекол? — вопросил Пьетро.
Спадетти натянуто улыбнулся и стащил с головы шапочку.
— Это и впрямь был исключительный заказ… Мне иногда доводится напрямую сотрудничать с эмиссарами королевских дворов или разных правительств. И вот теперь, когда вы об этом заговорили, я не удивлюсь, если…
— А этот Минос… Он может быть представителем королевского двора или иностранного правительства, как вы говорите?
— Вполне возможно, мессир. Да, теперь припоминаю… Я разговаривал с посыльным. Когда поступает такой заказ, не до капризов. Как только в моем или гильдейском кошеле начинают звенеть дукаты… — Он посмотрел на Пьетро, вновь обретя уверенность. — Понятия не имею, какой коронованной особе возжелалось засыпать дворец линзами, мессир, но это не мое дело. Мне наплевать. А мои ученики делают ту работу, которую им поручают.
Пьетро озадаченно уставился на стеклодува:
— А можно узнать точное имя и происхождение заказчика?
— Наверное, ордер где-то и есть… — Стеклодув осекся. — Вы хотите, чтобы я его нашел…
Пьетро кивнул:
— И побыстрей, мессир Спадетти. И вообще вам было бы неплохо проявить больше энтузиазма в сотрудничестве.
Спадетти вздохнул. Но он слишком хорошо знал, чья тень маячит за спиной Виравольты — Совета десяти. Хлопнув ладонями по коленям, он наконец поднялся:
— Ладно, ладно, иду…
И неторопливо потопал в свой кабинет в главном зале. К счастью, поиски не заняли много времени. Спадетти казался все более взволнованным. На заказе, представленном им Пьетро, стояла какая-то неразборчивая подпись. Ни печати, ни штемпеля… Пьетро выругался.
— Вы надо мной издеваетесь, мессир Спадетти?! У меня складывается впечатление, что у вас весьма своеобразная манера заполнять бланки заказов…
Продолжить он не успел. В кабинет внезапно ворвался один из рабочих:
— Мессир, это вы — посланец Совета десяти?
Пьетро воззрился на него. Рабочий, юнец от силы лет двадцати, имел совершенно обезумевший вид. Он тяжело дышал, упершись руками в колени.
— Да, это я. В чем дело?
— У меня для вас послание от вашего слуги и члена Уголовного суда…
— Ну-ка, соберитесь, молодой человек. Что стряслось?
Парнишка выпрямился.
— Случилось нечто ужасное…
Пока Пьетро торчал в мастерских Спадетти, над Венецией сгустились черные тучи и разразилась сильнейшая гроза. Воды лагуны вскипели. Еще чуть-чуть, и Пьетро не удалось бы добраться до места. Когда он наконец оказался на паперти перед церковью Сан-Джорджо Маджоре, там уже собралась добрая сотня людей, застывших под проливным дождем. Они обменивались испуганными взглядами, кто-то закрыв ладонью рот, кто-то прижав руки к груди или указывая вверх. Отовсюду неслись вопли ужаса. Виравольта протолкался сквозь толпу. Порывы ветра заглушали его голос. Работая локтями, он добрался до Ландретто и Антонио Броцци.