Западня для князя
Шрифт:
Певец спел песню о молодых. Все стали шумно поздравлять засмущавшихся Олесю и Георгия.
Сотник был счастлив. На душе было легко. Рядом были люди, которых он любил, и они разделяли его радость. Князь со смехом уступил молодой чете место во главе стола. Сам сел рядом и откровенно любовался парой. Все заботы и планы были им отброшены. Он себя чувствовал на двадцать лет моложе. Княгиня тоже улыбалась той радостной улыбкой, которая в последние тревожные месяцы была позабыта.
Все присутствующие искренне любили Георгия. Такой
Олеся, напротив, была задумчива и улыбалась по-иному.
Как-то она не понимала раньше, как муж и жена становятся единым целым, но теперь Олеся почувствовала: что-то прочное, почти осязаемое связало их навсегда. Удивившись этому новому ощущению, она потрогала кольцо на пальце — символ ее новой сущности.
Жена. Самый близкий и нужный человек. Хозяйка в доме и просто друг. Та, кто ждет. Кто все простит, кто своим светом наполнит дом и разгонит все невзгоды.
И просто женщина. Со своими страхами и печалями. Слезами и радостью. Надеждой на защиту.
Одновременно слабое и сильное существо. Настолько слабое, что не в силах поднять пудовый мешок, и настолько сильное, что может подарить новую жизнь.
Русская женщина и жена.
Мать и подруга.
Вдруг Олеся почувствовала, как что-то изменилось. Веселье как-то разом стихло. Люди застыли кто с кубком в руках, кто с куском дичины.
К князю подошел человек и, склонившись к самому уху, прошептал несколько слов. Даниил встал и вышел из-за стола. За ним двинулись его военачальники.
— Веселитесь, — улыбнувшись, произнес князь окружающим, — неотложные дела.
— А ты оставайся и хорошо отпразднуй свою свадьбу, — обратился он к Георгию, заметив, что тот приподнялся со своего места.
За столом снова загомонили, но напряжение, разом наполнившее всех, не позволило вернуться той непринужденной всеобщей радости, которая бывает лишь на свадьбах и крестинах.
Только дружинники Георгия по-прежнему искренне веселились. В их нелегкой и полной опасностей жизни они научились ценить каждую минуту радости и отдаваться ей со всей полнотой.
В юрте с плотно занавешенным пологом состоялась встреча.
Один из присутствующих был смугл и бесстрашен. Черные глаза не знали стыда и смотрели прямо. Две сабли лежали рядом. Воины пили китайский чай.
Второй был старше. Черные чуть раскосые глаза горели умом. Весь облик его говорил о том, что этот человек более цивилизован, но не менее опасен.
— Мы не смогли выполнить твое поручение, — смиренным голосом, но не опуская наглого взора произнес первый.
— Почему? — глядя поверх пиалы, спокойно спросил второй.
— В скиту была засада. Откуда-то князь узнал о нашем нападении, — первый тоже отпил чая и неторопливо продолжил: — Когда мы туда приехали, отряд воинов занял оборону в скиту. Нам пришлось задержаться, чтобы осадить его.
— Сколько их было? — поинтересовался второй.
— Не больше сотни.
— А вас?
— Больше двух с половиной.
— Так что же вам помешало сжечь этот скит?
— Они хорошо организовали оборону. Я потерял много Волков, прежде чем мы проникли внутрь. И вот, когда мы уже ворвались, к ним подоспела помощь с заставы.
— Ты не мог этого предусмотреть заранее?
— Конечно, мог, я не исключал такого хода. Однако мы задержались дольше, чем рассчитывали.
— Ты что, считаешь русов дураками? — второй на секунду вышел из себя. — Они же специально тянули время, чтобы подоспела помощь! Русы, даже проигрывая битву, дерутся как шайтаны.
Потом уже гораздо спокойнее спросил:
— Кто командовал обороняющимися?
— Какой-то совсем молодой сотник. Ничего примечательного. Я почти убил его, но нам помешали.
Второй собеседник приподнял бровь.
— Почти? Ты его ранил?
Первый воин проигнорировал вопрос. По понятным причинам ему пришлось умолчать о том, как он бесславно бежал, чтобы не быть убитым или схваченным, поэтому сейчас в нем чувствовалось раздражение.
— Я уже велел найти его, чтобы закончить начатое, — ответил он с запалом, — когда я его поймаю, то убивать сразу не стану. Он будет умирать очень долго. И мучительно.
В глазах первого воина можно было прочитать все то, что он сделает с сотником, когда тот попадет к нему в руки.
— Он будет умолять о скорой смерти, и даже тогда я не сразу убью его.
— Попробуй, — спокойно ответил второй и встал, — новые указания получишь позже.
Встреча была окончена.
Даниил, князь Галицкий
Георгий сидел на крыльце, положив голову на руки. Прохладный утренний ветерок щекотал загорелую кожу — сотник вышел, не надев даже рубахи.
Хотя сейчас он переживал самый счастливый период своей жизни, тревожные думы не могли его оставить. Мысль о том, что он так и не нашел ответов на интересующие его вопросы, не давала ему покоя.
Медленно он встал, направился к бочке с дождевой водой. Из нее Олеся поливала не так давно разбитый огород. Зачерпнув полную пригоршню прохладной воды, умыл лицо.
Холодные ручейки потекли на грудь и плечи. По коже пробежали мурашки.
Мысли так же торопились, толкая друг Друга.
Кто хотел убить князя?
Кто велел кочевникам напасть на скит?
Кому выгодно поссорить князя с Ордой?
Сотню раз Георгий задавал себе эти вопросы и не находил ответа.
Внезапно сотник развернулся и вошел в дом. Решительным шагом он направился к лавке, где вчера оставил оружие и одежду. На ходу вытеревшись рушником, стал натягивать рубашку.