Западня на сцене
Шрифт:
— Новые колеса куда нужнее, — проговорил он, когда машина опять нормально катила по мостовой.
За все время этой недолгой поездки Маркус почти не открывал рта. А голоса сотрудников он если и слышал, то до сознания его они не доходили. Он тихонько сидел в углу и размышлял о своем разговоре с Клаудией. И еще о тех выводах, которые сделал, будучи на сцене. Его буквально огорошил тот факт, что временной расклад, разработанный ими, не играет ровным счетом никакой роли. А ведь они считали его неимоверно важным! Злоумышленнику на деле потребовались
Маркус, сам того не замечая, улыбался, умиротворенно глядя сквозь забрызганное стекло на пролетающие мимо темные фасады домов. Не на одну Клаудиу падает теперь подозрение в убийстве. Есть и другие — например, Вондри! Опередить Пернвица, спускавшегося на сцену по главной лестнице, воспользовавшись железной, той, что сбоку, — пара пустяков… Если интуиция его не обманывает и все это не случайное совпадение, оба исчезнувших портфеля — судя по описанию, те же самые, что после генеральной Клаудиа видела в руках тенора, — имеют какое-то отношение к преступлению. Почти наверняка можно утверждать, что в них находились предметы, украденные из реквизиторской, — вот почему Вечорека на время «выключили» из игры… Но какая у этой истории связь с несчастным случаем? И какое отношение к этому похищению имел Пернвиц? Погиб ли он, ибо слишком много знал? Или потому, что сам был замешан в мелком воровстве?
— Теперь понял, — сказал вдруг водитель и указал на ярко освещенное здание универмага на углу. — Еще два перекрестка — и мы на месте. Подъехать к самому дому?
— Лучше не обращать на себя внимания, — размышлял вслух лейтенант Краус. — Остановитесь-ка на углу.
— А потом незаметно подкрадемся и все такое прочее, — улыбнулся Маркус. — Не будьте ребенком, Краус, мы не в телесериал играем… Поезжайте спокойно дальше, вахмистр… У меня нет ни малейшего желания промокнуть до нитки ни за что ни про что.
Позер бросил через плечо взгляд на Крауса, сделавшего вид, будто не на шутку обиделся.
— За что вы меня так, капитан? — сказал он с упреком. — В подобных случаях не привлекать внимания посторонних, третьих лиц — просто наша обязанность. Цитирую по «Учебнику криминалистики».
Все рассмеялись.
— Я ценю усердие, с которым вы прорабатываете специальную литературу. При случае я не забуду упомянуть об этом в присутствии начальства.
— Перестаньте-ка, капитан, — взмолился Позер. — Вы нашего длинного совсем в краску вогнали.
— Ничего подобного! — для вида возмутился Краус. — Я ценю любое признание из уст начальства. Так что, если у вас будут вопросы по теории, капитан, не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне.
Всеобщее приподнятое настроение мгновенно улетучилось, когда фары внезапно осветили человека в пальто с поднятым воротником, шагнувшего из темноты на мостовую. Водитель затормозил и осторожно подвел машину к кромке тротуара.
— Приехали, — сказал он с облегчением.
Маркус открыл дверцу машины. Молодой человек, пробежавший несколько метров с ней рядом, промок насквозь,
— Что-нибудь новое? — спросил Маркус.
— Ничего.
— Гость еще не ушел?
— Нет.
Маркус кивнул, застегнул свое пальто наглухо и вышел под дождь. В доме на противоположной стороне улицы были освещены все окна в комнатах первого этажа; освещены были ворота, ведущие в сад, и гараж.
— Это там?
— Нет, там пекарня, а сам магазин на… — постовой не договорил, ему пришлось несколько раз подряд чихнуть, — …на другой стороне, прямо напротив, — закончил он наконец свою мысль. — А Вондри живет вон там. — И он указал на два слабо освещенных окна на втором этаже дома наискосок.
Краус и Позер, тоже вышедшие из машины и мерзшие теперь на ветру, сразу повернулись в сторону дома тенора.
— Пошли туда, нечего медлить, — не раздумывая, предложил лейтенант.
— Сию же секунду. Доложите обер-лейтенанту Штегеману, что мы на месте, — сказал он постовому. — Затем передадите «уоки-токи» криминальмейстеру Позеру — и вы свободны. Доехать вам есть на чем?
— Мой мотоцикл стоит вон там, в подъезде.
Пока постовой доставал свой «уоки-токи», Маркус отдал короткие приказания Позеру и водителю, а потом, махнув рукой Краусу, вместе с ним перешел улицу.
Кнопку звонка на входной двери заклинило, и Маркусу пришлось воспользоваться перочинным ножом. Не включая света, их «вартбург» свернул за угол и там остановился. Молодой полицейский поехал на своем мотоцикле в противоположную сторону. А Позер тоже перешел мостовую и исчез в темном саду за домом.
— Вы считаете, что с тенором нам придется повозиться? — спросил Краус тихонько чертыхающегося Маркуса.
— Нет, я так не считаю. Но перестараться предпочтительнее, чем недоделать… Ну, наконец-то! — Маркус сложил перочинный нож и сунул в карман.
— Надеюсь, он зазвонит. А то заржавел уже, — и он нажал на кнопку. Снова выругался: — Сволочь какая, теперь кнопка не вылезает!
Слабенький звонок внутри дома, едва слышный при таком ветре и дожде, звонил равномерно, несомненно действуя кому-то на нервы.
— Попробуйте, может быть, вам повезет, — недовольно проговорил Маркус, протягивая лейтенанту свой перочинный нож.
— Что случилось? Безобразие! Перестаньте нажимать на кнопку!
Маркус вышел на свет. Из окна второго этажа на него уставился тенор.
— Кто вы такой? И что вам надо?
Маркус представился и извинился за излишний шум. И хотя он смотрел против света и лица Вондри почти не видел, он буквально кожей ощутил, до какой степени тенор напуган.
— Мы хотим получить от вас некоторые сведения, — твердо проговорил он.
— Но не в два же часа ночи!
— К сожалению, это необходимо. Прошу вас, откройте.
Вондри перегнулся через подоконник, но не произносил ни слова. Звонок умолк. Краус спустился с крыльца и стал рядом с Маркусом. Вдруг остро запахло свежеиспеченным хлебом.