Западня от инквизитора
Шрифт:
Я рассказала о проведенном дне вблизи женщин и детей, и о том, что планирую обучать детвору грамоте. Расспрашивать открыто взрослых я бы постеснялась и побаивалась, а вот с юными отпрысками бродяг почему бы и нет?
Вопросы будут достаточно невинными, дети пока не научились врать и искажать правду, да и доносить на меня не станут.
Маг слушал внимательно, не перебивал, а когда я закончила, он меня даже похвалил.
— Я бы не догадался, — погладил он меня по руке, — а ведь это самый безопасный способ.
—
Переживала, что он не вернется, что его поймают, или сами бродяги бросят во время переделки. В отличие от других мужчин, Райан плохо ориентировался в подземных коридорах, понятия не имел, где может находиться тот или иной выход.
— Все-таки, Валери, — ищейка сжал сильнее мою ладонь, — я становлюсь тебе не безразличен, не отрицай.
***
Утром нам не удалось поговорить. Меня сразу увели женщины, объявившие, что у мужчин и без меня полно дел, зато они мной займутся.
В чем-то Джон был прав, бродягам не хватало праздника. Все хотели в нем поучаствовать. И не только сидеть на вечернем пиру, а еще и приложить руку к настроению всего мероприятия.
Я снова оказалась в женской половине. Приняла очень бодрящий, я бы даже сказала леденящий душ, а потом все дамы начали надо мной колдовать.
Мне красиво расчесали и уложили волосы в небрежные волны. Я-то привыкла к строгой косе. Наложили легкий макияж, а после принесли платье.
Тогда-то меня и кольнуло ощущение, что я ошибаюсь. Что Джон, действительно, неравнодушен ко мне.
Понятия не имею, как в его закрома попали шубы и прочие одеяния, но это кружево, расшитое стеклярусом, жемчугом, со складчатым лифом и лямками из бусин я боялась одевать.
— Не сейчас, — остановила всех наседок, — я же его порву.
— И то верно, — согласилась Мэри, наблюдавшая за моими сборами. — Возьми тогда Регину и детишек, раз уж пообещала им занятия.
Нас отправили подальше, а сами занялись украшением общего зала, готовкой и прочими приготовлениями. Я была бы рада им помочь, но меня в расчет не брали. Зато я сняла со всех обязанность присматривать за детьми.
Первым делом я заново со всеми знакомилась. Малышни было немного. Кто-то знал меня, а кто-то не обладал хорошей памятью. Для пятилеток и год равен веку.
— Ты сегодня невеста? — вздохнула одна из девочек, потянувшаяся ко мне.
В их глазах я была равна настоящей принцессе. Нарядной, красивой, богато одетой. Мне лишь короны не хватало, при ее наличии они бы и в мою голую кровь поверили.
— Да, невеста, — взяла ее к себе на коленки.
— А папа говорит, — подал голос один из мальчишек, — что ты натуральная ведьма и затуманила разум нашему главарю, — по-простецки выдал мне одного из бандитов.
— Роби, — нахмурилась
— Ничего, — остановила ее, — а что он еще говорит? — продолжила расспрашивать мальчика.
— Что все ведьмы и аптекари лжецы. Вы наживаетесь на обычных людях, хотя ничего значимого из себя не представляете, — бурчал маленький, обиженный медвежонок.
— Роби, это неправда, — завертела я головой. — Почему твой отец так решил? Я могу объяснить, но не хочу спорить с ним. Может, его когда-то обманули?
— Обманули, да, — засопел мальчишка. — Он обращался к магистру Ландорфу, отдал ему все наши деньги, но мама все равно умерла.
В его поведении, в жестах, в интонации сквозила такая безудержная боль. Нельзя детям терять матерей, какими бы храбрыми они ни были, они очень тяжело переживают потерю.
Я и без его подтверждения осознавала, что ребенок выдает мне тайну, важную информацию, но услышав имя магистра окончательно удостоверилась.
Но самое отвратительное было не это. Роби бесхитростно вещал дальше, давая мне понять, что его родитель был один из тех, кто обокрал магистра. А если тот мужчина обокрал, значит, имел отношение к убийству.
Райан ведь не будет смотреть, что у ребенка остался всего один отец. Инквизитор недолго мучился угрызениями совести, выполняя то или иное задание. Ищейка действовал в интересах короны.
Я знала отца Роби, мы были примерно одного возраста и когда-то дружили. Суровый мужчина не подходил ко мне, не проявлял приветливость или дружелюбие, потому что посчитал мой уход предательством, отчасти злые слова про ведьм были порождены по моей вине.
Регина словно почувствовала мою грусть. Положила свою руку на плечо.
— Валери, не бери в голову. Ты ни в чем не виновата. Будь я образованнее, храбрее, я бы тоже ушла отсюда.
Она с тоской огляделась по сторонам.
Подхватив, я сжала ее ладонь и развернулась.
— А если я захочу уйти, ты бы пошла со мной? — спрашивала искренне.
Даже настойчиво, почти намекала, что есть другой выход.
— Пф, — фыркнула красавица, — кто тебя отпустит?
— Я и раньше думала, что это невозможно, но ушла же, — пожала плечами. — Джон не Оуэн. Он добрее, справедливее...
— И ненавидит твоего жениха. Эх, Валери, — потрепала меня девушка, — ты все равно осталась бесконечной простушкой. Но если хочешь узнать мой ответ, то да, я бы пошла за тобой. Мне жуть как надоели наши мрачные стены. Я хочу света и свежего воздуха.
Улыбнувшись, я начала свое занятие. Дети, между прочим, отлично усваивали урок. Все хотели научиться читать и писать, потому что бродяги мало занимались юным поколением. Ни у кого не было на них времени.
Они переиграли во все игры, деревянные игрушки вызывали у молодежи отвращение, зато к книгам у них не было никаких препятствий.