Западня
Шрифт:
– В самом деле мне нравится низкий вырез, - подтвердила женщина, извиваясь при каждом слове точно змея.
– Свет, - мечтательно вздохнул Жэдивер.
– Я всегда считал, что самое лучшее - грабить богатых... Как Робин Гуд.
– Конечно, - кивнул Бёрлингэм.
Жэдивер отошел от стола.
– Я не нуждаюсь в специальной информации, но все же - как вы организовали грабежи последних дней?
Бёрлингэм взглянул на него хитровато.
– Интересуешься?
Жэдивер кивнул:
– Личная причуда... Видите ли, то, что касается меня, всегда меня интересует.
– Это азбука
– Нельзя трогать банки или другие финансовые организации. Слишком много стражей, роботов - всего, чего хочешь. Чтобы преодолеть сложное оборудование, нужно быть специалистом - и иметь еще кого-то, кто смог бы проделать вместе с тобой эту работенку.
Жэдивер пожал плечами.
– Ну, а кто делает большие денежки? Богачи, и, разумеется, они хотят демонстрировать свою мошну всюду. Конечно, они принимают меры предосторожности, но люди остаются людьми, они попадаются на мелочах, и в этом их слабость. Можно собрать машину, которая замечательно проделывает одну какую-нибудь операцию, но людям свойственны ошибки - они шумят. Преимущества дает совместная работа. Ложная атака здесь, блок там, и еще до того, как кто либо разберется, что же произошло, - мы прорываем оборону и захватываем их денежки, черт побери!
Жэдивер взглянул на его разрумянившееся респектабельное лицо.
– Вы когда-нибудь играли в футбол?
Бёрлингэм ухмыльнулся.
– Двадцать лет назад.
– С тех пор он очень изменился. Нынче вы его не узнаете.
– Возможно. Но главное осталось - игра ради денег.
Жэдивер встал.
– Приступим к делу. Где я буду работать?
– Здесь. Инструмент готов.
– Могу я взглянуть на комплект?
– Пройдите.
Женщина, похожая на подростка, провела его в мастерскую, скрытую в углу одной из самых больших комнат. Набор инструментов оказался достаточно полным, чтобы работать с относительным комфортом. Несколько незаконченных фигур роботов, справочники воровских наметок, две - три головы роботов в различной стадии завершения и ассортимент специальных орудий опасного ремесла - все было на месте. Обычный стандартный набор для воришки, использующего в качестве маскировки оболочку роботов. Бёрлингэм постарался посвятить его в каждую деталь.
Жэдивер внимательно все осмотрел, женщина равнодушно стояла рядом. Потом она улыбнулась.
– Я впервые увижу вас в деле.
Он взглянул на нее с удивлением.
– К чему торопиться?
– Для меня это слишком много значит... Если вы не утомленны... Я стану одним из лучших образцов вашей работы...
– Дайте-ка взглянуть на пластик.
Она открыла кабинет.
Жэдивер присел на корточки и прочитал инструкции на контейнерах. Разочарованно качая головой, встал.
– Вам всучили наихудший сорт.
Женщина вздрогнула.
– Мне сказали, что это самое лучшее...
– В продаже имеется два сорта, и внешне ваш выглядит более подходящим. Разумеется, со временем и этот сорт пластика станет частью вашего тела, псевдокожей. Просто работать с ним - опаснее.
Скинув пиджак, Жэдивер надел спецовку.
– Попросите Бёрлингэма войти.
– Зачем?
– Ну... Положение достаточно щекотливое...
Женщина, похожая на уличного мальчишку, усмехнулась.
–
Она зашла за экран и через минуту вышла обнаженная.
– Где вы хотите меня поставить?
– На подставку, ближе к свету.
Взглянув внимательно, Жэдивер подумал, что она похожа на маленькую девочку, утомленную маленькую девочку, которая давно уже вволю не высыпалась. Развязное выражение лица было обманчиво: оно дурачило его; особенно смешно выглядел вздернутый носик. Лицо не было юным, он дал бы ей лет сорок, может быть, больше, возможно, ей столько же, сколько и Бёрлингэму.
Тело ее выглядело хрупким, хотя и здесь можно было ошибиться. То тут, то там темнели маленькие морщинки, но вообще фигура казалась юной. Требовалось все его искусство, чтобы сделать ее эффектной в низко вырезанном платье такой, как ей мечталось. Ноги, хотя и красивой формы, слегка кривились верный признак венерианского рахита - результат того, что первые поселенцы не смогли разобраться в составе почвы Венеры, не содержащей некоторых жизненно важных элементов.
Если она хотела блистать в обществе, ей следовало выпрямить ноги. Изменить форму костей было сверх его сил, но он мог добавить побольше искусственной плоти, чтобы достичь того же эффекта.
Надев маску, Жэдивер потрогал сосуды, всунул руку в похожее на перчатку приспособление и начал работать.
Струя заставила затрепетать ее тело и вынудила потверже держаться на ногах, она непроизвольно сморщилась от боли. Набросав вчерне контуры, которые следовало изменить, он стал заполнять их рисунок.
– Не могу смотреть, - сказала Эмили.
– Я знаю, вы - отличный специалист, потому Бёрлингэм и выбрал вас, но мне кажется, то, что я хочу, - вам не под силу.
Вдоль края ее голени он направил струю по прямой линии вверх.
– Оценка таланта - зависит от точки зрения. Ну и от шахт и иных мест, где мне приходилось работать.
– Где, например?
– Преимущественно - на Земле.
– Я никогда не жила там, - сказала она печально.
– Вы не много потеряли.
Какой то частью разума он верил в то, что сказал, но по существу он лгал. Пока струя высушивала ноги, Жэдивер стал заполнять грудь.
– Как вы знаете, в наши дни инженеры специализируются. Возьмите индустриальные бюро. Обычно мы не занимаемся внутренними механизмами машин, хотя способны и на это. Как правило, большей частью конструируем только кожухи роботов.
Он добрался до лица и мимоходом придал вздернутому носику классически прямую форму.
– Идеальный внешний вид машины подчеркивает ее внутренние достоинства. Его достигаешь при наиболее эффективном распределении пустот и материала.
Отступив назад, он полюбовался общим видом.
Она прошлась по комнате.
– Человеческое тело - только эскиз. Его форму нельзя придавать роботу. По многим причинам. Робот должен выглядеть как приземистый контейнер на трех колесах со смотровыми трубками и волосиками антенн на макушке. Я спроектировал один. Это было мое самое любимое детище. Не знаю, был ли он смонтирован. Обычно роботы выглядят, как красивые девушки или симпатичные юноши, но механизм ведь неуклюж, он и не должен быть иным.