Западня
Шрифт:
Жэдивер забрался к нему в карманы, достал все приглашения, просмотрел их, нашел то, которое ему требовалось, а остальные положил обратно. Отступив, он вынул двузубцовую вилку, и робот поднялся.
– Вы что-то уронили, сэр, - сказал он, подавая ему карточку с пола.
– Это ерунда, - сказал Жэдивер, забирая ее. Затем он достал приглашение, которое только что стащил.
Робот схватил билет и, казалось, на мгновенье потерял способность поймать изображение в фокус своей зрительной установки. Он пытался исследовать отметки, невидимые человеческому глазу. Затем дрожащей рукой провел по лбу.
– Не приходили
– спросил он с волнением.
– Чепуха, - раздраженно сказал Жэдивер.
– Правильно ли вы воспринимаете события? В порядке ли ваше чувство ощущения реальности?
– Должно быть, я ошибся, - промямлил робот и слегка покачнулся.
Через двадцать минут он погибнет, самоуничтожит себя: роботы не имели права ошибаться. Он нажал кнопку, и стена за ним заколебалась. Жэдивер прошел, стена вернулась на прежнее место.
Внутри он огляделся. Обычное показное великолепие, даже более чем обычное. Роскошь, производящая впечатление на того, кто хотел, чтобы на него оно было произведено. Он этого не хотел.
Ему нужно было разыскать Бёрлингэма или Эмили.
Лица, созданные им для трех остальных, выглядели не хуже, но он сделал их очаровательными ничтожествами и теперь сомневался - узнает ли среди многих, подобных им.
Он подумал, что на расстоянии видит Эмили, и направился к ней сквозь толпу гостей. Но подойдя ближе, увидел, что ошибся - тело девушки не было создано с помощью его "пулеметной струи".
Бёрлингэм, конечно, занимался драгоценностями, которые он обычно осторожно снимал с двух-трех наиболее богатых гостей. Его интересовала и валюта - нечто могущее стать предметом немедленного употребления. В последнее время он нуждался в деньгах, чтобы на время исчезнуть с горизонта.
Время ощущалось как короткие толчки сердца. А мысли почему-то возвращались к короткому слову, как-то связанному с Бёрлингэмом - к единственному слову, которое он словно услыхал произнесенным шепотом, будто тихо проскандированное - "Полиция".
Жэдивер не имел оружия и помочь Бёрлингэму мог одним - предостеречь его. До последнего времени он рассчитывал только на силу своего ума и нелегальность. Ему были хорошо известны пути, как скрыться под искусственной маской. Но до сих пор то был бизнес людей, плативших ему.
Теперь - другое дело. Полиция держала его под прицелом. Как много они знали - пока неизвестно. Его могли видеть техники, сидящие перед телевизионными экранами, они могли видеть и то, что видел Жэдивер. Разумеется, то было лишь одно из рабочих предположений, так как в действительности он не знал, как работает схема в его коже. И до тех пор, пока он не разберется, он мог лишь строить догадки и - делать грубые ошибки.
Он направился на балкон, наполовину окружающий просторную высокую комнату. Не зная внутренней планировки дома и привычек его обитателей, он мог рассчитывать, что они хранили деньги на ежедневные расходы - суммы иногда очень значительные - в какой-нибудь из комнат, недоступных гостям.
На балконе стояли несколько человек... Он принялся разглядывать гостей. Все еще никакого сигнала от Бёрлингэма или от кого-либо из его шайки. Жэдивер работал хорошо: их невозможно было узнать в этой толпе.
Вдруг ярче вспыхнули лампы. Словно по волшебству удивительно похожие люди враз появились у каждого входа.
– Внимание!
– прозвенел громкий голос.
–
Остальное Жэдивер не слыхал. Его взгляд устремился на одинаковых мужчин. Милосердное небо! Они были вооружены спаренными автоматами последней марки: самое лучшее, на что он мог рассчитывать. Значит, Бёрлингэм и его люди, быть может, останутся в живых. Конечно, неизвестно, что с ними произойдет позже. Но, по крайней мере, они останутся живы.
Спаренный автомат был наиболее эффективным и наименее смертоносным оружием изо всех когда-либо придуманных людьми. Собственно говоря, он не попадал непосредственно в цель. Достаточно было, чтобы пуля пролетела поблизости. Жэдивер глубоко вздохнул. Никто не будет убит по его вине. Тем не менее по коже пробежали мурашки. Он глянул вниз на гостей, выстроившихся в шеренгу. Они, как и он, знали, что такое спаренные автоматы.
Внезапно какой-то человек выскочил из строя и побежал к одному из выходов. Чтобы пройти, он оттолкнул офицера и полисмена. Щелкнул выстрел. Убегавший упал, сраженный стремительным ударом. Автомат трижды выпустил очередь по лежащему на полу: по рукам, лицу и ногам. Он стрелял пластик-пулями: пластик этот был парадоксален. Он превращался в проволокоподобные нити для стрельбы по движущимся объектам. И чем быстрее мчалась цель, тем плотнее они оборачивались вокруг нее. Жертве оставалось лишь терять силы. Убежать она не могла: по крайней мере, никому еще это не удавалось.
Жэдивер наблюдал за человеком, лежащим на полу. Насколько он мог определить, это был не Бёрлингэм. Главаря еще не схватили, но, по-видимому, ему уже недолго оставалось наслаждаться свободой. Его теория о безопасной работе оказалась несостоятельной: притворство - здесь, блокировка - там, и все они оказались в руках полиции Вени-сити. Но засада могла произойти и благодаря Жэдиверу! Это ужасно...
Затем Жэдивер увидал их. Они двигались как одно целое: Бёрлингэм, Эмили и двое других. Они пробили путь сквозь целую толпу гостей, словно летящий клин, подобно их отдаленным предкам. Во главе шел Бёрлингэм со спаренным автоматом в руках. Гости отпрянули назад, и даже полисмены не выдержали.
Нелегко открывать огонь по толпе, сквозь которую пробивался Бёрлингэм со своей шайкой. Спаренные автоматы - не лучшее оружие в подобных случаях.
Ими нельзя было воспользоваться, но Жэдивер еще на что-то надеялся. Они уже стояли перед толпой. Свободу от них отделял тонкий полицейский кордон. За ним находилась садовая зона, где росли вьющиеся растения выше человеческого роста и густой кустарник. Сразу за этой зоной - два выхода, ведущие на улицу.
С балкона Жэдивер ясно видел - достигни они выходов, появится возможность бежать.
Бандиты пробились сквозь кордон. Конечно, вряд ли они справились бы с превосходящими силами противника в честном поединке. Но имелся иной путь, которым воспользовался Бёрлингэм: он расколол полицию. Группа скользнула в за-росли и появилась на другой стороне. На секунду показалось, что они почти в безопасности.
Но выходные двери открылись еще до того, как их достигли. За ними в засаде стояло множество полицейских. Бёрлингэм отступил, лицо его омрачилось, а извивающиеся нити уже обхватили его горло. Двое остальных остановились сразу же, как только полицейские стали стрелять по их ногам.