Западня
Шрифт:
— Пол О’Коннелл убил своих родителей, — прозвучало в мертвой тишине столовой.
Мэриан показалось, будто комната плывет у нее перед глазами. Возможно, она упала бы в обморок, но Энрико положил ей на руку свою ладонь и поднес к губам стакан с водой.
— Это случилось на охоте, — рассказывала Сильвестра, теперь уже адресуясь к Мэтью. — Я стара, и подробности не сохранились в моей памяти. Предполагалось, будто Элен — мать Пола — застрелила мужа, а потом застрелилась сама. Все знали, что у нее не в порядке с головой, но я хорошо знала Элен, я видела ее за неделю до ее гибели. У нее были
С минуту Мэтью переваривал услышанное.
— Но что же она собиралась предпринять?
— Оставить мужа и сына ради одного человека здесь, в Италии.
— И за это поплатилась жизнью?
— Не забывайте: Пол унаследовал душевную болезнь. Его мозг устроен иначе, чем мозг нормального человека.
— Пол рассказывал мне, что его мать любила Италию, — вспомнила Мэриан. — Особенно Флоренцию. Они приезжали сюда каждый год.
— Да, это так. Но Элен бывала здесь гораздо чаще. У нее была на то причина, но пусть это умрет вместе с ней. Теперь об этом знаем только я, Энрико, Пол… и еще один человек: тот, ради которого она собиралась бросить мужа и сына. Пол любил мать и не хотел, чтобы она уезжала. С тех пор он всю жизнь боится быть брошенным тем, кого он любит. Вот почему он так обращается с Мадлен. Стремится удержать ее при себе, изолировать от всех, сделать так, чтобы она никого больше не любила — даже тебя, Мэриан.
— Вы думаете, ради достижения этой цели он готов физически расправиться с Мэриан? — спросил Мэтью.
— Не знаю. Я уже сказала: невозможно представить себе ход мыслей душевнобольного. Не хочу понапрасну сеять панику.
— Но я не вижу выхода, — испуганно произнесла Мэриан. — Сказать Мадлен? Даже если она поверит, Пол все равно ее не отпустит.
— Да, — подтвердила Сильвестра. — Вы ничего не можете предпринять, и мне нечего вам посоветовать — только предупредить об опасности.
Они до полуночи ломали голову над тем, как спасти Мадлен, но так ни к чему и не пришли. Если уговорить Мадлен бросить Пола — кто знает, до каких крайностей он дойдет, чтобы вернуть ее, и какую месть измыслит для тех, кто встанет у него на пути.
Когда гости уехали, Энрико, стоя на крыльце, обратился к Сильвестре:
— Почему ты не сказала им всего?
— Потому что это слишком запутанная история. Рок заново свел их в этом краю, и я не представляю, что делать.
— Все равно нужно было сказать.
— Возможно. Но так ли обязательно, чтобы они все знали? С тех пор столько воды утекло, Энрико, столько крови и слез! Не хочу, чтобы это повторилось.
— Я все думаю, — сказала Мэриан, когда они оставили Галлено позади, — кто тот человек, к которому хотела уйти мать Пола?
— У меня такое ощущение, — признался Мэтью, — будто это имеет отношение к Серджио Рамбальди. Это может показаться абсурдным, и у меня нет никаких оснований, но…
— Мне тоже так кажется. Мэтью, я боюсь. Все это слишком далеко зашло, и я
— Не знаю, милая. Знаю лишь, что ты должна вести себя так, словно не разговаривала с Сильвестрой. Это трудно, почти невыполнимо, но речь идет о твоей жизни и смерти.
— Кошмар — спать под одной крышей с Полом, зная, что он убийца!
— Я бы с удовольствием предложил тебе пожить у меня, но это приведет к осложнениям. Я все же думаю, что пока ты держишь язык за зубами, тебе ничто не грозит.
Мэриан нашла Мэтью сидящим на ступеньках фургона — гримуборной Кристины Ханкок. Вместе с Фрэнком и Грейс он поглощал бутерброды.
— Прекрасный день, не правда ли? — молвила Грейс.
— Просто замечательный.
Фрэнк понизил голос.
— Мэриан, с тобой все в порядке? Мэтью рассказал нам о звонке Мейеру.
— У меня все хорошо.
Почувствовав ее состояние, Грейс перевела разговор на другое. Улучив минутку, Мэриан шепнула Мэтью:
— Здесь Дейдра, агент Мадлен.
— Серьезно? Ну так пусть задержится подольше. Еще одна пара глаз, чтобы присматривать за Мадлен, не помешает.
— Чертов Манфредо! — проворчала Хейзел, когда к ней заглянула Бронвен. — Похмелье замучило. Меня там не ищут? Ах, черт! — Она нагнулась, чтобы собрать содержимое своей сумочки. — Напоминай мне, чтобы я не делала резких движений.
Бронвен сочувственно улыбнулась и отказалась от предложенной сигареты.
— Хочу потолковать о Стефани. Вернее, о Мэтью с Мэриан.
— Да уж! Уму непостижимо!
— Он тебе что-нибудь говорил о Мэриан?
— Нет.
— Мне тоже. Как по-твоему, между ними что-то есть?
— Похоже на то, — ответила Хейзел, выпуская через ноздри дым. — Просто в голове не укладывается — зачем ему понадобилось демонстрировать это перед Стефани? Странно устроен мир! Ты замужем, я в разводе, Стефани и вовсе одинокая женщина — и ни у одной из нас нет готовых рецептов.
— Ну, мы же знаем, почему Стефани не вышла замуж.
Хейзел кивнула.
— Мэтью тоже знает. На месте Стефани я бы выцарапала этой соплячке глаза.
— Ох, Хейз, просто ума не приложу, что делать. С тех пор как она с ним познакомилась, у Стефани не было другого мужчины. Мэтью да профессия — вот все, что у нее есть в жизни. Он вроде бы тоже по ней с ума сходит. Так что же такое происходит? Может, с ним поговорить?
Бронвен мотнула головой.
— Это должна сделать Стефани. А она не хочет. Палец о палец не ударит — вот что меня больше всего угнетает. Ведь если он и вправду уйдет к Мэриан, ей уже не выкарабкаться.
— Что?! — Серджио резко повернулся; глаза сверкали. — Она виделась с Таралло? Когда?
— Вчера. И сегодня после обеда.
Он сделал к ней шаг, и Дейдра невольно попятилась. У Серджио был измученный вид, но гнев придал ему силы. Она стукнул кулаком по подоконнику.