Западня
Шрифт:
— Только не без тебя.
— Я бы не поручился.
— Ты иди, а меня подберет кто-нибудь из персонала. А может, я и не поеду. Боюсь простудиться.
— Нет уж, поехали. Не хватает, чтобы ты осталась здесь одна.
— Ничего со мной не случится. Люди Фрэнка сидят в баре. И вообще, я хотела поспать.
— Всю ночь не спала?
Мэриан кивнула.
— Это меня не удивляет, — со вздохом сказал Мэтью. — А где Мадлен?
— С Энрико.
— Так ты думаешь, вам ничего не угрожает?
— Абсолютно.
— Пол закончил свой роман?
— Нет. Наверное, бродит по лесу, придумывает трагическую развязку.
— Час назад он рванул отсюда в «панде».
— Интересно,
— Он точно не знает о встречах Мадлен с Энрико?
— Нет, что ты. Мы соблюдаем осторожность. Даже не упоминаем его имени.
Мэтью задумался.
— Так не может продолжаться до бесконечности.
Мэриан захлопала ресницами, но тут же сообразила, что это относилось к Мадлен и Полу.
— Ты прав.
— Знаю, о чем ты подумала. Но у тебя и так хватает проблем, чтобы я добавлял свои. Когда все будет кончено, мы обязательно поговорим.
В это время Вуди оглушительно выкрикнул в рупор его имя.
— Ладно, позднее увидимся. Смотри, не ходи одна в лес.
— Я не буду надевать красную шапочку.
Он засмеялся и пошел к машине.
Дейдра медленно катила во взятом напрокат «фиате», всматриваясь в окрестности и гадая, какие из этих земель принадлежат Таралло. Возможно, все. По обе стороны дороги тянулись нескончаемые виноградники и оливковые рощи.
Остановившись возле черных чугунных ворот с фамильным гербом Таралло, она вышла из машины и надавила на кнопку звонка. Через несколько секунд ворота открылись; проезжая, Дейдра заметила вмонтированную в стену почти неразличимую камеру.
Подъездная аллея оказалась короче, чем она ожидала, и была сплошь усыпана опавшей листвой; зато сад производил впечатление идеально ухоженного. Его украшали мраморные статуи, фонтаны в несколько ярусов; цветочные клумбы окружены аккуратно подстриженным кустарником. Цветов, конечно, не было, но Дейдра без труда представила себе, как усадьба выглядит весной и летом. Она припарковала автомобиль и улыбнулась привратнику. Тот ввел ее в просторный холл; каблучки звонко цокали по мраморному полу. Откуда-то доносились детские голоса.
В гостиной ей первым делом бросились в глаза широкие, выходящие на террасу окна. Потом — превосходные картины на стенах. При виде одной из картин Дейдра не сдержала улыбки: она давно гадала, в какой частной коллекции может храниться именно это полотно Тициана. Ей захотелось потрогать раму, но она вовремя заметила провода сигнализации и отдернула руку.
— Дейдра!
Она вздрогнула и обернулась. Голос принадлежал сидевшей на диване в другом конце комнаты и оттого показавшейся миниатюрной женщине в черном. Должно быть, это Сильвестра.
— Buona sera, signora [15] .
— Говори по-английски. Не хочу, чтобы кто-нибудь понял разговор.
— Я договорилась с Энрико…
Сильвестра покачала головой.
— Тебе нужен не Энрико, а другой мой внук, Арсенио, но он пока не может ни с кем встречаться.
— Но…
Сильвестра подняла костлявую руку.
— Энрико тебе не поможет, а я помогу. Садись, пожалуйста.
Дейдра опустилась в удобное кресло у камина и приготовилась терпеливо ждать.
15
Здравствуйте, синьора (итал.).
— В глубине души я знала, что когда-нибудь этот день настанет. — В темных глазах пожилой женщины застыла скорбь. — Я не могу вечно оберегать его, это грех. Я великая грешница. Все мы здесь согрешили в той или иной мере. — Она умолкла и унеслась мыслями далеко-далеко.
Наконец
— Через несколько дней Энрико заберет брата из сумасшедшего дома. Энрико говорит, я его не узнаю, он сильно постарел. Мой прекрасный Арсенио состарился в тридцать лет. Это Серджио Рамбальди сделал из него старика. Я ненавижу Серджио Рамбальди, но когда-то любила как родного сына. Возможно, в душе я и сейчас его люблю, но он должен понести наказание. Я всегда знала: расплаты не миновать.
— Но что, что он сделал?
— Хочешь знать, что случилось с Оливией?
На лице гостьи отразилось крайнее изумление. Накануне, разговаривая с Энрико по телефону, она сказала лишь, что хочет поговорить с ним о Серджио Рамбальди и о bottega.
— Оливия, — задумчиво повторила Сильвестра. — Серджио рассказал мне, чем она занималась в Нью-Йорке: заманивала детей в бордель. Ей платили наркотиками. Она получала наркотики, а пожилые сластолюбцы — беззащитных мальчиков и девочек. Кто-то узнал об этом, и ее пришлось выслать из Америки, чтобы она не проболталась в полиции обо всем, что знала. Видишь ли, ради дозы наркотика она была готова на все. Поэтому Рабин Мейер предложил Серджио взять ее к себе. Он знал, чем Серджио занимается в bottega. — Сильвестра остановилась перевести дух и продолжила: — Серджио всю жизнь ждал такого случая. Он взял Оливию, но этого ему показалось недостаточно, и теперь он хочет Мадлен.
— Но почему именно ее?
— Из-за Пола О’Коннелла, разумеется.
— Из-за Пола? При чем тут Пол?
В устремленных на нее глазах Сильвестры мелькнуло удивление.
— Как? Серджио тебе не сказал?
— О чем?
— Ну так я скажу. Пол О’Коннелл — брат Серджио.
Дейдра совсем ошалела.
— Этого не может быть. Серджио — итальянец.
— У них была одна мать и разные отцы. Не знаю, кто был отцом Серджио — Элен унесла эту тайну с собой в могилу. Она родила Серджио, когда ей не было шестнадцати лет, и отдала в семью Рамбальди, которую немного знала. Это я уговорила их взять мальчика, но лишь формально: я сама растила Серджио как своего сына. Ему не было десяти, когда приехала мать и сказала, что у него есть младший брат, она замужем и хочет забрать его с собой. Но Серджио привязался к моей семье и отказался уезжать. Она стала навещать его — приезжала во Флоренцию с мужем и младшим сыном Полом. Эти встречи плохо действовали на Серджио, и он сказал ей, чтобы больше не приезжала, но она не слушала и часто наведывалась сюда одна. Постепенно Серджио привык к этим визитам и полюбил свою мать. Он рос очень одаренным мальчиком, и Элен загорелась желанием помочь ему в занятиях искусством. Она часто рассказывала ему о великом Микеланджело и внушала что он, Серджио, такой же гений, может быть даже новое воплощение Микеланджело на земле. Серджио поверил в — как это? — реинкарнацию. В один прекрасный день Элен решила покинуть свою семью и поселиться с Серджио в Италии, чтобы помочь раскрыться его таланту. Пол не хотел, чтобы она уезжала, и убил ее.
— Господи! — ахнула Дейдра. — Но это же безумие! Это…
— Да, Дейдра, они все безумны. Пол и Серджио унаследовали красоту матери и ее болезнь. В сыновьях эта душевная болезнь проявилась роковым образом. Пол убил мать, и с тех Пор Серджио жаждет отомстить. Вот почему он выбрал Мадлен.
Дейдре хотелось крикнуть в лицо этой старой женщине, что она сама сумасшедшая. Но в глубине души она знала: как это ни ужасно, Сильвестра говорит правду. Ей вспомнились реакция Серджио на первое упоминание о Поле, настойчивые требования, чтобы она сообщала ему обо всем, что касалось Пола, делала все, чтобы Пол и Мадлен оставались вместе.