Западня
Шрифт:
– Подписи нет, – добавил Танкред.
– Полно вам, над нами просто кто-то подшутил.
– Наверное, какой-нибудь слуга, услышав, о чем мы здесь говорим, решил позабавиться…
– Вы заблуждаетесь, – резко оборвала его Бланш Гранкер. – Это письмо прислала банда Андюса. Они не только посмеялись над нами, но и бросили вызов.
– Вызов! – гордо вскинул голову Танкред.
– Неужели вы сами не видите?
– Вызов! Мне, нам? В таком случае я отправляюсь к Совиной башне.
– Ах-ах-ах! – заметил Мальбесан. – И вы еще обвиняете меня, что я слишком пылок и поддаюсь первому порыву.
– Танкред, прошу вас, давайте успокоимся, насколько это возможно, – сказал Кастерак. – Сколько в доме слуг?
– Трое.
– Кто они?
– Мой камердинер, кухарка и девушка, которая ей помогает.
– Их нужно позвать сюда.
– Хорошо.
Перед этим Танкред, не желая заставлять слуг ждать, велел им накрыть стол и сказал, что за ужином молодые люди справятся сами.
После чего посоветовал ложиться спать и не удивляться, если до их слуха будут доноситься голоса тех, кто соберется за столом.
Поэтому он подошел к веревочке колокольчика, дернул за нее, и по дому тут же покатилась громкая трель.
Но напрасно он трезвонил, на его зов так никто и не явился.
– Этот негодник Батистен, должно быть, спит беспробудным сном.
Танкред вновь дернул за веревочку – и вновь без успеха.
– Даже если бы Батист спал без задних ног и был глухой, как тетеря, после того шума, который вы наделали, он бы обязательно проснулся.
– Что вы хотите этим сказать?
– Если он не просыпается, значит, его нет.
– Как это?
– Но, дорогой мой, это же ясно, как день.
– Надо проверить.
Мэн-Арди поднялся и направился к двери.
– Танкред, – обратился к нему Кастерак, – не ходите один, после всего произошедшего нам лучше пойти вдвоем.
И двое молодых людей проворно поднялись в спальню Батистена.
Постель даже не была разобрана.
– Ну, что я вам говорил? – сказал Кастерак.
– И что вы об этом думаете?
– Полагаю, ваш камердинер сказал себе: «Господин отправился на бал-маскарад, вернется поздно, и я ему не понадоблюсь. Он велел мне ложиться спать, но какое ему дело до того, сплю я или нет! Мне тоже хочется поразвлечься. Если вернусь до рассвета, господин ничего даже не заметит».
– Очень даже возможно, – сказал Танкред. – Беда лишь в том, что я премилым образом вышвырну его за дверь.
– И правильно сделаете.
– А теперь давайте наведаемся к кухарке, – продолжал Мэн-Арди.
– Неужели вы намереваетесь вломиться в невинную обитель, в которой она скрывает свои дородные прелести?
– Не терзаясь ни опасениями, ни угрызениями совести, – ответил Танкред.
С этими словами молодой человек открыл дверь комнаты кухарки.
– Урсула, – позвал он, переступая порог.
Но даже не закончил фразу – в этом не было смысла. Урсулы, как и камердинера, не было.
– Вот так! – воскликнул Кастерак. – Сначала один, теперь вторая.
– Я не могу прийти в себя от удивления, – сказал Танкред. – Эта женщина очень набожна и безропотна. Чтобы куда-нибудь уйти, она всегда спрашивает у меня разрешения. Мне трудно представить, что…
– Ей подал дурной пример камердинер.
– Ну да! – воскликнул Танкред. – Но ее постель разобрана.
– Не более чем умелая мера предосторожности.
– Более того, она даже теплая. Урсула лежала в ней еще двадцать минут назад.
– Верно! – ответил Кастерак, обретая былую серьезность.
– Не знаю почему, но у меня на душе тревожно, – промолвил Танкред. – Теперь давайте заглянем в комнату Маринетты.
Танкред, а за ним и Кастерак поднялись еще одним этажом выше. Но, оказавшись на лестничной площадке, Мэн-Арди застыл, как вкопанный.
– Что там?
– Дверь спальни Маринетты открыта.
– Боже праведный!
И они поспешно вбежали в комнату.
– Здесь постель тоже разобрана.
– И теплая, – поддержал его Гонтран.
– Но простынь и одеяло смяты.
– Да, как будто… Послушайте, мой дорогой, все ваши слуги отправились провести вечер с друзьями. Ничего другого просто быть не может. Правда, тем самым они оставили ваш дом без присмотра.
– Помолчите. Маринетт никогда не выходит из дому без моего согласия.
– Сколько ей лет?
– Шестнадцать.
– Знаете, мой дорогой друг, никогда не говорите о шестнадцатилетней девушке, что она не может сделать то или это.
Танкред оставил без ответа эту тираду, несколько претенциозную, и продолжил поиски.
– Смотрите! Эта косынка вчера была на ней. Она вся измята!
– Эге! – произнес в свою очередь Гонтрат. – Здесь есть кое-что гораздо более серьезное.
– Что еще?
– И более пугающее. Вот, взгляните на белую мраморную доску этого комода.
– Где?
– Да вот же, красное пятно.
– Это кровь, да простит меня Бог!
– В самом деле кровь, – повторил Гонтран.
– А здесь клок вырванных белокурых волос. Здесь произошло что-то ужасное.
– А этот негодник Батистен, которого не оказалось на месте!
– Будем искать дальше!
– Вот здесь, на лестнице, еще одна капелька крови.
– По всей видимости, их похитили, – продолжал Танкред.
– Кто?
– Как «кто»? Бандиты, которые посмеялись над нами и бросили мне вызов.
– Пожалуй. Здесь, должно быть, разыгралось настоящее сражение. Своими окровавленными руками несчастное дитя хваталось за каждый металлический прут перил, следы идут до самого низа.
– Это ужасно, – произнес Танкред. – Вы никогда не видели эту девушку?