Западня
Шрифт:
– Вы уверены, что это тот самый человек?
– Ах, совершенно уверена!
– Перед тем как что-либо предпринимать, мне очень хотелось бы взглянуть на эту Совиную башню, – сказал Танкред.
– Так давайте прямо сегодня туда и отправимся! – воскликнул Мальбесан.
– Опять то же самое. Мальбесан, нельзя быть таким вспыльчивым.
– На этот раз, – сказала Кадишон, – господин Мальбесан выдвинул самое что ни на есть мудрое предложение.
– О чем это вы?
– Да-да. Соблаговолите проследить за моей мыслью. Как вам известно, бандиты совершили дерзкий налет
– Правда ваша.
– А раз так, то поверьте – для них это слишком хороший куш, чтобы большинство из них не бросились тут же спускать добычу в ближайшие забегаловки и притоны.
Андюс не любит, когда его дружки напиваются, потому как знает, что в этом случае они становятся для него угрозой – десяток слов, оброненных пьяницей, могут вывести на его след полицию и тогда ему отрубят голову, что наверняка положит конец подвигам этого человека, как и всем его земным жизням. Но он не в состоянии помешать бандитам, поэтому ему приходится терпеть их кутежи как неизбежное зло.
– Не он первый, не он последний.
– Одним словом, – продолжала молодая дама, – можно с уверенностью сказать, что вся банда в ближайшее время бросится тратить награбленное в злачных местах и безногому калеке, вернувшемуся в свое логово в сопровождении нескольких верных слуг, придется ждать их до следующей ночи.
– Пожалуй, вы правы, – сказал Танкред.
Кадишон уже собралась вновь заговорить и объяснить друзьям, как, не подвергая себя риску, можно исследовать руины, в которых, по ее утверждению, прятались бандиты, но тут в обеденном зале, где собрались все наши герои, произошло нечто пугающее: сначала вдруг раздался идущий откуда-то из-под земли грохот, затем кто-то застонал.
– Что это? – воскликнули молодые люди, обеспокоенно переглядываясь друг с другом.
Они ужинали в том же обеденном зале, который мы, по случаю, уже описывали, рассказывая о доме на улице Тан-Пассе, где поселились Мэн-Арди и Коарассы, да так там и остались. Нам уже известно, что стены этого зала были увешаны самым разнообразным оружием.
Танкред вскочил первым и бросился вперед, чтобы схватить шпагу или пистолет. Его примеру последовали и друзья.
Кадишон тоже встала. Лицо ее побледнело, в глазах застыла тревога, она внимательно посмотрела по сторонам. По всему было видно, что в груди молодой дамы билось храброе сердце – она даже не дрогнула.
– Господа, – тихо прошептала она, – за нами следили, они послали за нами шпиона.
– Полно вам!
Мрачные стоны зазвучали громче и вдруг, будто по какому-то невообразимому сигналу, в одночасье погасли все свечи.
Теперь Танкреда, его друзей и молодую даму окружал кромешный мрак.
Надо сказать, в этот момент в голове Мэн-Арди зародилось подозрение.
– А что если эта Кадишон – всего лишь инструмент в руках бандитов?
Он ощупью подошел к соседу, которым оказался Мальбесан, и сказал: – Мой дорогой друг, подойдите к нашей даме и не отпускайте ее от себя ни на шаг.
А вслух добавил:
– Бюдо, вы
– Так точно, – ответил молодой человек.
– Что касается меня, то я высеку огонь.
Наступила тишина, слышались лишь удары железа о камень. Танкред старался изо всех сил, но трут, по-видимому, отсырел и зажечь его никак не удавалось.
– Ха! Такое ощущение, что меня кто-то заколдовал, – сказал вслух молодой человек.
– Очень даже может быть, – ответил мужской голос, не принадлежавший ни Кастераку, ни Бюдо, ни Сент-Элену, ни Мальбесану.
– Кто здесь? – спросил Танкред.
Но в этот момент трут соизволил воспламениться, и несколько мгновений спустя вновь вспыхнул свет.
С того момента, когда погасли свечи, в обеденном зале ничего не изменилось.
Только из угла доносились крики ночного пернатого хищника.
Все быстро повернулись в ту сторону, откуда исходил шум, и, к своему глубочайшему изумлению, увидели, что на посудном шкафу сидят четыре совы.
– Что это значит? – спросил Танкред.
– Все очень просто, – сказал Кастерак.
– Как это «просто»?
– В наше отсутствие кто-то из друзей сыграл злую шутку, принес сюда этих мерзких птиц и выпустил их в обеденном зале. Поначалу совы, напуганные светом, вели себя спокойно.
Танкред с сомнением покачал головой.
– Затем, услышав наш монотонный разговор, от которого, как вы знаете, все певчие птицы тут же оживляются, стали издавать своеобразные крики, – продолжал Кастерак. – Мы же, пребывая в состоянии духа, навеянном разговором о привидениях и ворах, приняли их за стоны.
– А свечи?
– Это и того проще. Совы, подобно всем остальным птицам, полетели на свет, опустились на стол и своими мощными крыльями потушили свет.
– Не очень-то я верю этому вашему объяснению, господин де Кастерак.
– Почему?
– Боже мой! Да потому, сударь, что опасаюсь совершенно другого.
– Это совы оставили в моей тарелке письмо? – спросил Мэн-Арди.
– Письмо? – переспросил Бюдо.
– Да, письмо, адресованное мне и написанное самой изящной в мире рукой.
– Эге, дело принимает более серьезный оборот.
– Если, конечно же, это не мадам продолжает свои шутки после костюмированного бала, о чем я только что говорил…
– Я! Я! – воскликнула Кадишон. – Неужели вы не видите, что происходящее напугало меня намного больше, чем вас? Я вижу в этом руку человека, внушающего мне страх.
– Впрочем, мой дорогой Танкред, давайте лучше читать, – сказал Кастерак.
Тот сломал печать и вслух прочел следующее:
«Господин Танкред де Мэн-Арди напрасно не верит в привидения. Только что у него была возможность убедиться – они могут заявлять о себе, когда посчитают необходимым. Если бы господин де Мэн-Арди вознамерился сегодня же отправиться к Совиной башне, те же самые привидения получили бы неподдельное удовольствие оказать ему достойный прием и устроить в честь такого гостя дьявольский праздник».