Запах легких денег
Шрифт:
Привокзальная жизнь была такой же типовой, как и везде. Тот же тесный зал ожидания, те же измученные пассажиры, тот же пьяный милиционер, те же грязные попрошайки. Единственным отличием карячинского вокзала в этот вечер от других похожих вокзалов было то, что один из пассажиров вез с собой страшную сумму наликом — пятьсот тысяч долларов. Правда, об этом никто не знал, иначе пассажиру устроили бы пышные проводы в дальний путь с оркестром и канканом голоногих девиц. Или скромные проводы в последний путь в компании пьяных могильщиков. Смотря, кто первый узнал бы о его багаже.
Ровно
По перрону вдоль состава шли отъезжающие вместе с провожающими. Они тащили с собой чемоданы, портфели, сумки, котомки и саквояжи. Иногда носильщик прокатывал тележку с огромной кучей всевозможных коробок с импортными надписями по бокам. Атмосфера была напряженная — кричали носильщики, мамаши гонялись за убежавшими детьми, бежали опаздывающие, толкая зазевавшихся любопытных, в общем, царила полная неразбериха. Несмотря на вечернее время, было ещё светло, как днем — в середине лета сумерки сгущаются позже.
А этот странный пассажир шел себе налегке с одним только пластиковым кейсом, покачивая его вперед-назад и изредка озираясь по сторонам. Он шел вдоль вагона номер «восемь», очень дорогого спального вагона, единственного такого вагона во всем поезде, в котором имелись только двухместные купе. Подошел к открытой двери, достал из кармана пиджака билет и, не выпуская из руки кейса, предъявил проводнице. При этом нервно оглянулся по сторонам, словно боялся слежки. Пока проводница проверяла билет, он быстро окинул взглядом перрон и, похоже, ничего подозрительного не заметил. Да и не мог заметить. Даже если бы слежка была, вряд ли ему удалось бы её увидеть в такой толчее. Значит, он остался уверен, что никто так и не знает о содержимом его кейса и о том, что он уезжает из Карячина, может быть навсегда.
— Через сколько отъезжаем? — спросил он.
— Через десять минут, — ответила проводница и вернула ему билет.
Пассажир скоренько забрался в вагон и пошел искать свое купе.
Рядом с вагонной дверью стоял паренек лет восемнадцати, с волосами ежиком, пустым взглядом и глупой ухмылкой на губах. Пассажир с кейсом только на мгновение привлек его внимание, и паренек тут же обернулся к своей мамаше, которая провожала его в дальний путь. Ее любимый сынок уезжал в столицу поступать в институт. По идее, мамаше самой надо было поехать с ним, чтобы своим энергичным напором воздействовать на приемную комиссию, да дела задержали в Карячине, и мамаша решила рискнуть отправить ребенка одного. Уж лучше бы она поехала с ним, с ребенком-то всякое может произойти! Тем более с таким безалаберным, как её сынок.
Однако её заботы явно раздражали сына, он пренебрежительно слушал наставления мамаши
— Так ты все понял, Витенька? — режущим слух писклявым голосом говорила она. — Как приедешь в Москву, сразу отправляйся в институт, не гуляй. Адрес я тебе написала.
— Ну, понял, понял… — нехотя отвечал оболтус Витя.
— И проси место в общежитии, — верещала мамаша. — А то может не хватить!
— Да хватит…
— И не забудь сдать документы в приемную комиссию.
— Не забуду…
— И, прошу тебя, не ввязывайся ни в какие истории.
— Не ввяжусь…
Тут он загляделся на двух юных девушек, которые садились в вагон, сдав билеты на проверку проводнице. Девушки весело болтали о чем-то своем и даже хихикнули, увидев великовозрастного сынка в объятиях его мамаши. Они получили назад свои билеты и упорхнули в вагон, помахав Вите платьицами. Витек совсем приуныл.
— Ну все, садись, а то сейчас поезд поедет! — заторопила сынка мамаша.
Она поцеловала его на прощанье в щеку и пожелала счастливого пути. Витя подхватил свой чемодан и быстренько забрался в вагон, искренне радуясь, что отделался от назойливой опеки. Собственно, он для этого и ехал поступать в институт, чтобы отдохнуть немного от нее, а все это образование ему было до фени, потому как он прекрасно понимал, что образование на хлеб не намажешь, а престижную работу в какой-нибудь торговой фирме можно найти и вообще без всякого образования.
Мамаша проследовала к середине вагона, чтобы помахать ему через окно, а проводница уже собралась было залезть на подножку, поскольку поезд должен был вот-вот тронуться, как к вагону подбежали парень с девушкой. Молодой человек, довольно симпатичной наружности, тащил два чемодана, а девушка бежала следом, стараясь от него не отстать. Он закинул чемоданы в тамбур и начал искать по карманам билеты. Повытаскивал все, что там было, но билетов так и не нашел.
— Алиса, билеты у тебя?! — нервно спросил он и дернул девушку за локоть.
— У меня их нет! — испуганно проговорила она. — Ты же положил их себе в карман!
— Как это нет!? — посерьезнел парень. — Как нет! Это ты держала их в руках!
— Роман, я их не брала! — чуть не заплакала девушка.
— Посмотри в карманах! Быстро!
— Поторапливайтесь! — равнодушным голосом изрекла проводница. — Сейчас поезд тронется!
— Это я сейчас тронусь! — пообещал парень и толкнул подругу в бок. — Ищи быстрей!
Алиса испуганно сунула руку в передний карман джинсов, потом в задний и, конечно, достала оттуда две розовые бумажки.
— Ой, они у меня!
— Ну что ж ты такая размазня! — раздраженно проговорил Роман, поднялся по ступенькам в тамбур, схватил чемоданы и потащил их по проходу.
Алиса предъявила билеты проводнице, запрыгнула в вагон и побежала следом за ним.
Проводница поднялась в тамбур и закрыла дверь. И как только она это сделала, поезд действительно тронулся и стал медленно отползать от перрона, постепенно ускоряя ход. Провожающие спешно замахали руками на прощанье, двигаясь вместе с поездом, пока тот не разогнался, как следует. И тогда они отстали и остановились, все так же махая руками.