Запах лимона
Шрифт:
Что удивительного в наши дни даже в глуши встретить радиоприемник и маленький, но мощный отправитель. Но когда эти волшебные уши тщательно спрятаны в пещере на вершине горы, аккуратно прикрыты брезентом и засыпаны землей и когда ими, конечно, нигде не зарегистрированными, пользуется инженер и притом английской концессионной компании — это очень интересно для сотрудника ГПУ. А когда у этого инженера исчезает, кроме того, знающая какую-то тайну жена, когда в комнате у него запах лимонного газа и когда в этой самой Ак-Мечетской даче Утлин нашел «Революционит» — тов. Петрову совершенно ясно: последнее звено у него в руках. Крепче держи. Не
Тщательно исследует пещеру. Интересного больше нет ничего. Радиоаппараты установлены, как полагается — антенна, очевидно, на самой вершине горы. Нет, не в пещеру «Волшебных Ушей» упрятал негодяй свою жену… Петров тщательно закрывает брезентом и засыпает землей… Он спрячется здесь в пещере и будет ждать. Во второй раз инженер Пальмерстон не уйдет отсюда, не рассказав ему всего. Пусть умирающий, но еще живой он достанется Петрову. Вот эта веревка ловкой петлей поймает лучше браунинговой пули…
Петрову кажется порой, что и здесь в пещере чуть заметный запах лимона. «Что за чертовщина. Ерунда. Нервы расшатались».
Нервы напряжены до крайности. Ждет. Ждет. Решающие часы…
Недолго ждать Петрову. Если бы он знал, какие вести поймали сегодня волшебные уши, его не удивило бы, что инженеру Пальмерстону так скоро понадобится опять тихим стуком тревожить далеких хозяев самшитовой концессии.
А на концессии какое-то непонятное волнение. Впрочем, для постороннего глаза нет ничего особенного. Как всегда, утром приступили к работам партии рабочих. Как и вчера, расчищают просеки.
Но почему что-то спешно пакуют в подземной лаборатории? Почему так аккуратно и вместе с тем торопливо сэр Смоллуэйс из ящиков своего стола и из несгораемых шкафов перекладывает в чемоданы переписку и документы Самшитс-Концешн? Да и не один он. Еще несколько инженеров заняты тем же самым. А в канцелярии идет обычная работа — щелкают счеты, составляются ведомости — выработка вчерашнего дня, задание на сегодняшний.
О, сегодня чрезвычайно внимательно выслушивает главный инженер каждое сообщение Пальмерстона. Мак-Кин незаменимый работник. Сэр Смоллуэйс сегодня чрезвычайно высокого мнения о работниках сэра Вальсона. «Как им удается узнать такие тайны?»
Какое отношение могут иметь к самшитовым разработкам тихий разговор о двенадцати местных аэропланах? Неужели экспорт будет производиться воздушным путем? Что пытается найти в безоблачном небе вот этот инженер с подзорной трубой в руках? Он никогда не числился любителем астрономии. Да и какая астрономия днем?
Петрову необходимо ждать в пещере «Волшебные Уши». Да, но не менее полезно было бы для дела, если бы он мог тоже заняться наблюдением безоблачного неба…
Желтые чемоданы Утлина, присланные из Баку, конечно, не могут помочь т.т. Майзелю и Кривцову раскрыть тайну шахматного шифра. Вот лежат они здесь в кабинете, молчаливые свидетели смерти своего хозяина, так похожие на тысячи других — «Made in England» из русской кожи. Только четкие мелкие буквы — Н.Т.У. говорят, что они действительно принадлежали Николаю Трофимовичу Утлину.
Каждый день до глубокой ночи бесплодные попытки. Как не упрямы Майзель и Кривцов, но, очевидно, придется дело это бросить. И как обидно сдаться, сказать, мы не можем, когда и тайна лимонного газа уже раскрыта, и дневник Утлина прочитан, и до боли ясно, что судьба величайшего открытия Утлина, его «Революционита», зависит от этих проклятых исписанных цифрами листков. Чуть ли не все цифры листков знают наизусть Кривцов и Майзель. Но что с того? 51 52–54 67 115 2325 1218 2610 67 1313 94 814 51 1017 175 1218 135 54 — нефть уголь транспорт. Дальше этой бумажки ни шагу. А то, что это ерунда, что этот способ расшифровки ошибочен, что, пользуясь этими обозначениями, не прочесть дальше ни слова — это хорошо известно. «Мгновенно сердце молодое горит и гаснет». Если хотите позлить Кривцова, продекламируйте ему эту строфу из «Полтавы». С марта месяца хорошо ему памятна она.
Последняя попытка. Майзелю пришла в голову мысль: «А что, — если попробовать окунуть в раствор, каким были проявлены чистые листки, и листок с шахматной диаграммой?». Счастливая идея. Больше ничего не придумаешь.
Тревожно бились сердца, когда бумажка была извлечена из раствора. Смотрите. Шахматная диаграмма почти смылась, но зато есть чуть заметные клетки.
Что значат эти линии? Что значит 51–52, наверху с края так отчетливо выступившие?
51-52. Видишь, это первые цифры на первом листке. Те, что ты по «Полтаве» расшифровал, как «Н» и «Е». — Да, да. Но что значат эти линии?
— Может быть, по этим линиям надо расставить алфавит и тогда мы найдем произведение. Видишь? Нижняя часть шахматной доски без этих линий. Конечно, конечно.
Счастливые идеи приходят всегда случайно. Случай — наш лучший друг. Случай наш злейший, коварнейший враг. Целая цепь случайностей привела шифрованный доклад Мак-Кина-Брегадзе-Стона в наши руки. Случайная попытка Майзеля дает нам последнее звено с таким трудом собираемой цепи.
Несколько раз сбивались Майзель с Кривцовым, но, наконец, расставили на таинственной шахматной доске четкие буквы.
«Русалка»… От нетерпения стучат молодые сердца. 45-й ход. Но в Пушкинской «Русалке» нет 45 строк. Может быть, 4-я строфа, 5-я строчка… «Она манит его рукой, Кивает быстро головой» «Ну, ну. Давай попробуем». И через полчаса напряженной нервной работы на листке бумаги выросло четко:
Утлин. Н.Т.У. — Николай Трофимович Утлин. Н.Т.У. — улыбаются боками желтые Утлиновские чемоданы. Такая игра случая, возьмешь «Полтаву» — прочтешь не-ть, еголь, транспорт и будешь дальше биться в бесплодных муках; возмешь «Русалку» и под заголовком «Николай Трофимович Утлин» четкие цифры покорно расскажут: о борьбе Мак-Кина с Утлиным, о слежке, о таинственной находке в Ак-Мечетской (Каракалинской) даче.
Сегодня могут спокойно спать Майзель и Кривцов. Они свое сделали. Шифр должен быть расшифрован — этого требуют интересы Республики Трудящихся. Шифр должен быть расшифрован — и шифр расшифрован. Теперь предстоит работа другим товарищам… Мы знаем, кто и где охотится за «Революционитом» — и «Революционит» будет наш. Так сказал Председатель ОГПУ.