Запах ненависти
Шрифт:
– Я буду делать всё, как ты скажешь, Вэй, – вслух произнесла я. – Только, пожалуйста, дайте мне время. Я не могу сразу привыкнуть к такой жизни.
– Брось, Илиана, – усмехнулся он. – Я всего лишь хотел поцеловать тебя. Учить вещам поинтереснее буду вечером.
Я закрыла глаза, когда губы оборотня приблизились к моим. Вэй целовал властно, я чувствовала во рту его язык, грудь сжимала сильная рука. О том, что будет вечером, я боялась даже подумать. Вечером?! Я вздрогнула, вспомнив чуть неровную кровавую луну.
– Не противься, – повторил Вэй. – Чего ты так боишься?
– Полнолуния! – выпалила я. – Сегодня будет полнолуние.
Краем глаза я увидела, что остальные разбрелись по поляне. Оборотень, имени которого я не знала, пытался раздуть угли костра. Крый куда-то исчез, Рюк уселся в стороне от нас и жадно пил воду из ручья. Шин и ещё один мужчина ломали с деревьев сухие ветки, видимо, для костра.
– Вот и проверим древнюю легенду, – улыбнулся Вэй. – В полнолуние мы действительно теряем над собой власть, становимся волками не только по виду, но и по сути. В такие ночи мы нарочно запирались в доме, чтобы не натворить бед. Говорят, кровь вилы избавляет оборотня от проклятия полнолуния. Если это так, мы не обратимся. Сегодня мы тоже закроемся, на всякий случай. Надеюсь, это будет последнее полнолуние, какое стая проведёт взаперти.
– А я?
– Разумеется, останешься с нами. Не хотелось бы искать тебя по всему лесу, если сбежишь.
Неужели мне придётся провести ночь взаперти, вместе со стаей? Если они обратятся – меня просто растерзают шесть зверей. Я задыхалась от ужаса, а Вэй с усмешкой смотрел мне в глаза.
– Не бойся. Залезешь на печь, прибьёшься к стене, там до тебя никто из волков не доберётся.
– Вэй, пожалуйста, позволь мне ночевать на поляне, – я вцепились в его ладонь. – Я поклянусь тебе, чем захочешь, что не убегу.
– Нет. Спать будешь в доме, – жёстко повторил он. – До того, как выйдет луна, поучишься ублажать стаю, – мягче заговорил вожак. – Узнаешь, какие ласки приятны каждому мужчине. Мы ведь не звери. У тебя, конечно, болит вот здесь, – его рука смяла сарафан там, где действительно болело после вчерашней ночи. – Так что попробуешь поработать по-другому, так, чтобы нам это понравилось.
В этот миг я была готова "поработать" как угодно, лишь бы остаться у ручья на ночь.
– Я буду стараться, чтобы вам понравилось, – пообещала я. – Только выпустите меня из дома перед тем, как запереть дверь.
– Не торгуйся, девочка, – хмыкнул Вэй. – Будешь стараться – это хорошо, сделаешь лучше и себе, и нам. Но на ночь ты останешься в доме. Если хочешь, можешь пока прогуляться по лесу. В доме есть корзина. Набери чего хочешь – ягод, целебных трав… В общем, за чем ты всё время ходила в лес.
Вскоре я уже шла среди деревьев в поисках ежевики. Лечить оборотней я не собиралась, так что целебные травы ни к чему. Что делать, я представляла очень смутно. Знала одно: я должна освободиться от всей стаи. Ошибиться было нельзя: любая ошибка означала бы для меня смерть. Значит, нужно выжидать, присматриваться, копить силы. Пока что оборотни должны быть мной довольны, я стану делать всё, чего они хотят.
Я шла, не разбирая дороги, и опомнилась лишь когда оказалась недалеко от знакомого места. Вон осина, у которой меня оставили селяне, вон кусты ежевики, усыпанные ягодами. Кроме меня, никто не ходил сюда полакомиться сладкими чёрными ягодками. Если бы я только знала, чьи глаза наблюдали за мной из глубины леса, ни за что не ступала бы за пределы селения.
Я представила, как Вэй смотрит на меня из-за какого-нибудь дерева или куста. Наверное, он прикидывал, что и как будет со мной делать. Как лишит меня невинности, как отдаст стае, как оборотни все вместе будут учить меня доставлять им удовольствие. Меня затошнило, когда я попыталась представить, что ещё меня могут заставить делать. Даже сказать это словами было мерзко.
А селяне живут, как жили, – спокойно и безмятежно. Плохо, наверное, только Ирхе – они с Ремзаем скоро собирались пожениться. Я даже немного посочувствовала девушке. Только она одна и не рвалась вчера отдать меня в жертву оборотням. Стояла в стороне, закрыв лицо руками, только плечи тряслись.
Я вышла к кустам ежевики и замерла. Из-за них слышался тихий женский смех, чмоканье, страстный мужской шёпот. Неужели кто-то из селян тайно встречается в этом проклятом лесу? Я ни разу не встречала здесь людей.
– Как вовремя всё получилось, – послышался мягкий, нежный голос.
Я словно вросла в землю рядом с ежевикой. В лесу под кустом развлекалась с каким-то мужчиной Ирха – безутешная невеста, лишь вчера плакавшая об убитом женихе.
– Я же говорил, не отдам тебя.
Второй голос тоже был мне знаком. С Ирхой встречался Крый. Я несколько раз вздохнула поглубже. Голова кружилась, ноги подкашивались. Как это возможно?
– Только зачем ты укусил Ремзая? – мягко спросила Ирха. – Почему не убил сразу, как его отца?
Я затаила дыхание.
– К чему? Мне нужно было забрать парня от тебя. В стае ему жилось бы неплохо. Не знаю, на что он рассчитывал, когда кинулся назад в селение. Звёздочка моя ясная… – за кустом послышалась возня.
Я ненадолго прикрыла глаза. Ненависть разгоралась с новой силой. Значит, вот почему Рюк и Крый вели себя так нагло, когда явились в дом отца. Крыю нужно было подстроить облаву, чтобы лишить Ирху жениха. Селяне готовы были растерзать меня за смерть Ремзая и его отца, а настоящая виновница в это время изображала горе, закрывая лицо руками.
– Как там Илиана? Моя мазь помогла? – спросила Ирха. – Жаль, что пришлось ударить вилу, но иначе она могла убить взглядом кого-нибудь ещё.
– Илиане совсем необязательно знать, кто именно её ударил, – тихо засмеялся Крый. – Мазь помогла, вила потихоньку приживается у нас. А её взгляд оборотням не страшен, не то ночью Илиана бы убила нас всех.
Я почувствовала резкую боль в ладони. Слушая этот кошмарный разговор, я сжала в кулак ветку ежевики, и иголки впились в руку до крови. Только душа болела гораздо сильнее, из неё выдернуть острые шипы не так-то просто.