Запертая дверь
Шрифт:
– Не кипишуй, братишка. – Серега был в одной поре, но настроение его менялось так же. – Завтра поедем и пробьемся через этот заслон из бабулек в белых халатах.
– Не-е. – Артем пьяно замотал головой. – Это была не бабулька. Это была…
Оля развернулась и пошла к дому. Ей было противно смотреть на пьяных людей. Мужчин, женщин – без разницы. Да, она не похожа на своих сверстников. Она сторонилась шумных компаний. И если начистоту, она ехала в эту глушь, чтобы отдохнуть от суеты. А вышло как вышло.
Оля вошла в дом. Звуки какой-то телепередачи доносились из гостиной. Наташа после пропажи сестры впала в депрессию. Никому не разрешала заявлять в полицию и места себе не находила. Действительно, заявление могли не принять. Мало ли, может, Вика где-нибудь сейчас веселится. Ну, бывало у нее такое. Однако в этот раз она сбежала без сотового. Вообще, Оля для себя решила, что если завтра эта гулена не вернется, то она пойдет в полицию. Хочет этого Наташа или нет, плевать.
Она вошла в кухню. Оля не могла понять причину своего страха, но он появлялся именно в этой части дома, будто за ней наблюдали в окно с улицы из непроглядной темноты. Только окно тут было ни при чем. Какая-то давящая атмосфера присутствовала в кухне, особенно в правом дальнем углу. Ольга поспешила выйти из плохой комнаты, но она была готова поклясться, что взгляд буквально пробуравил в ее затылке дыру. Мурашки пробежали по спине, и пока она не скрылась в коридоре, не успокоилась. Звуки снова стали долетать до ее ушей, и, самое главное, они радовали ее.
Наташа сидела в кресле, поджав под себя ноги. Взгляд ее был отстраненным. Ольга подошла к дивану и молча села. Потом все-таки не выдержала и спросила:
– Что смотришь?
– Ничего. – Ответ не был грубым, но все-таки прозвучал неприятно. – Вроде бы и смотрю что-то, но ничего не вижу.
Оля понимающе кивнула.
– Знаешь, обидно еще. У них друг умер, а они веселятся. Вика пропала, а они…
Ольга вдруг поняла, что хочет заступиться за Артема. Несмотря на то, что он напивался уже какой вечер подряд, она была на его стороне. И уж кому, если не ей, знать, что невесело Артему сейчас. Ох, как невесело.
– Мы завтра же пойдем в полицию, – сказала Ольга.
– Нет, она вернется, конечно. Она и раньше уходила, ты же знаешь. Но здесь как-то… Здесь есть что-то… Как-то все черно вокруг, что ли? Будто стены пропитаны негативом.
Оля осмотрелась. Ей на мгновение показалось, что из стен сочится вода.
– Вот они там веселятся, – продолжила Наташа, – а ведь им невесело.
Стены стали вновь сухими.
– Им невесело! – будто привлекая к себе внимание, повысила голос Наташа. – Все это похоже на веселье сумасшедших на похоронах.
Тимофей не мог поверить своим глазам. Он столько времени мечтал о Лидке, что теперь не на шутку разволновался. Кровь перестала поступать туда, где сейчас так была необходима.
– Ну, малыш, давай! – Лидка стояла перед ним на коленях и пыталась расшевелить.
В обычной ситуации слово «малыш» просто вывело бы Тимофея из себя, но сейчас… Ситуация была очень необычной. Он мечтал о Лидке с седьмого класса. Он мечтал хотя бы увидеть ее голой, а чтобы она дотронулась до него, да еще… Нет, он точно в сказку попал. Но вот что-то мешало. Что-то… Может, запах? Какой-то сырой и тухлый. Будто мертвая рыба, выброшенная на берег. Очень большая рыба и давно мертвая. Запах то исчезал, уступая место аромату духов Лиды, то появлялся вновь. Его члену и ему самому не хватало времени, чтобы настроиться. Они оба как-то обмякли в сильных руках женщины. Лида не сдавалась. Она мусолила ртом, гладила руками, прижималась к Тимофею в нужных местах грудью, но все бесполезно.
– Ты что, меня не хочешь? – спросила вдруг она. В подобной ситуации хотелось ласковых тихих слов, но ее вопрос был задан с присущей только ей интонацией, с угрозой. – Ты меня не хочешь?
Да после этого вопроса Тимофей мог мечтать только об одном – выйти из бани живым.
– Это все из-за запаха, – жалобно проблеял Тимофей.
– Что?! От меня плохо пахнет?!
Тимофей испугался, что сейчас ребята на улице услышат вопли Лидки и прибегут сюда. А он тут в неприглядном виде.
– Нет, нет! Что ты? Тут, в бане, пахнет тухлятиной.
Лида вытянула шею и начала принюхиваться, при этом сопя как паровоз.
– Я не чую, – уже тише, но все еще с нотками недоверия произнесла она.
Запах и правда пропал, и у Тимофея вроде как появилось желание, но у Лидки вряд ли от него хоть что-то осталось. Она резко встала с колен, все ее тело колыхнулось. Сексуальности в этом не было ни грамма, даже наоборот, поэтому Тимофей снова «завял». Лида фыркнула и вышла в раздевалку, а он так и остался сидеть на скамье, откинувшись на стену. Он слышал, как женщина что-то бубнила себе под нос и шуршала одеждой. Слава богу, обошлось без жертв, ну а о сексуальных фантазиях в отношении Лиды придется забыть. Навсегда. Да и плевать, это ничто по сравнению с тем, что она сейчас наплетет его веселым друзьям. Конфуз с ним такой впервые, поэтому-то и бояться нечего. Ну, посмеются немного, да и забудут. С кем не бывает? А действительно, с кем? Ты первый, придурок, с кем это случилось, и об этом узнает весь Подлесный, если не весь Донской со всеми его микрорайонами. Надо хоть штаны надеть, а то и Олю с Наташей позовут, глянуть на невзрачную тушку любовника-неудачника.
Тимофей вскочил, поскользнулся и упал. Звук его падения слился со звуком падающего таза, да так удачно, будто это он произвел этот грохот. Парень больно ударился о скамейку плечом. Вот оно самое время зайти и осмеять его. Тимофей даже почувствовал чье-то присутствие. Такое неприятное присутствие. Будто он попал в логово людоедов. Он попытался встать и снова упал. Теперь он со всей силы приложился ухом о скамейку. Резкая боль, даже голова закружилась. Он зажмурился, а когда открыл глаза, увидел босые ноги. Женские ноги, с золотым браслетиком на щиколотке. Он поднял глаза выше и выше. То, что он увидел, ему начало нравиться все больше и больше.
– Привет, – сказал Тимофей.
– Привет, – ответила Виктория.
Серега поднял мутный взгляд от стола. Лида хлопнула дверью бани и сбежала с крыльца.
– Лидок, че-то ты не в настроении, – Проскурин расплылся в улыбке. – Мал золотник, да?
– Да! – ответила Лида, взяла бутылку пива и присела рядом с Артемом.
Отпила и посмотрела на Серегу. Она не сдавалась.
– Не на того жеребца ты поставила, – хохотнул Проскурин.
– Да я и смотрю.
Лида растаяла. Цель намечена, орудия к бою.
– Послушай, Лида…
Об Артеме эта «любовная артиллерия» забыла. Она неохотно повернулась к Тихонову.
– Ты же давно в магазине?
– Допустим, – осторожно ответила Лида.
– Ты не знаешь, кто такой хозяин?
Пауза могла говорить о многом, а могла и ничего не сказать. Либо она знала, кто это, и думала, как преподнести эту информацию спросившему, либо она просто сочла его дураком и не спешит отвечать, чтобы Артем сам осознал свою ущербность.