Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография
Шрифт:
Машка стала для Мули настоящей матерью. Где-то в девять вечера щеночек укладывался спать на свой матрасик, мы прикрывали его с головой одеялом и уходили. Около трех утра Мульяна просыпалась, начинала плакать, скулить. Маша брала ее к себе в кровать, утешала… Скоро Муля поселилась у дочери в постели, спала она только на Мане, забиваясь той между шеей и ключицей. Вначале, когда щеночек весил двести граммов, дочь не протестовала, но потом, когда Мульянин вес зашкалил за пару килограммов, Маша стала спихивать «доченьку», но та упорно пыталась занять любимую позицию. Сколько раз девочка
Заведя щенка, я предполагала, что столкнусь с бытовыми трудностями: лужи на паркете, прогулки, готовка особой еды… Но совершенно не сомневалась в том, что Черри с Клеопатрой примут нового члена стаи с любовью. Пуделиха наша обожает котят, воспитала шеренги кошкиных детей, а Клеопатра отличная мать, вот сейчас они начнут облизывать и греть Мулечку.
Ан нет, и пуделиха, и кошка полностью проигнорировали щенка. Я подносила к ним Мулечку и сюсюкала:
– Девочки, смотрите, какая маленькая.
Но Черри с Клепой сначала отворачивались, а потом уходили, щенок их совершенно не интересовал, более того, раздражал. Наткнувшись на мокрое пятно, Клеопатра принималась гневно ругаться, а Черри моментально прудила свою лужу, словно говоря:
– Тут главная я.
Когда Мульяна слегка подросла и попыталась поиграть с пуделихой, последняя сердито зарычала. Я испугалась, до сих пор все животные жили дружно. Перелом произошел, когда Муле исполнилось три месяца.
Однажды вечером я услышала странное сопение и, высунувшись в коридор, увидела дивную картину. Пузатая Мулечка лежит на спине, подняв вверх все лапы, а Клеопатра старательно вылизывает ее, как котенка. Черри, во всем слушавшаяся кошку, перестала злиться на щенка, и у нас воцарились мир и покой.
Месяца через два с половиной после покупки Мули мне позвонила мама и сказала:
– Можешь срочно прийти?
Мне очень не хотелось выходить на улицу, потому я спросила:
– Надеюсь, ничего не случилось ужасного?
– Иди скорее, – настаивала Тамара.
Пришлось одеваться и вытаскивать косметику. С тех пор как телевидение стало часто показывать писательницу Дарью Донцову, я не могу позволить показаться на улице со всклокоченной головой и ненакрашенным лицом. Один раз, впрочем, я выскочила за хлебом, так сказать, в натуральном виде и была остановлена женщиной, воскликнувшей:
– А вы похожи на мою любимую писательницу!
– Это я и есть.
– Да ну, – протянула тетка, – а что у тебя с физиономией, жуткая какая!
Я молча схватила батон и ушла, сделав вывод: времена, когда можно было росомахой гонять по улицам, прошли без возврата, теперь только в макияже.
Приведя себя в порядок, я доползла до мамы и увидела у нее на лице загадочное выражение.
– Что случилось? – пробормотала я.
– Смотри. – Жестом фокусника Тамара распахнула дверь, и из большой комнаты выскочило маленькое юркое существо с огромными карими глазами. Еще одна мопсиха!
– Это Аделаида фон Бурбон делла Квадро, – гордо заявила Тамара.
Я, потеряв дар речи, глядела на собачку. Господи, мама к старости просто превратилась в ребенка! Увидела нашу Мулю, пришла в восторг и приобрела Аду. У вас бы повернулся язык сказать пожилой женщине: «Тома, тебе уже стукнуло восемьдесят, какие мопсы?»
Вот и я промолчала. Впрочем, моя мама, дай бог ей здоровья, ощущает себя молодой женщиной. Когда она сломала шейку бедра и заполучила титановый сустав, врач, милейший Александр Юльевич Ваза, решив подбодрить ее, сказал:
– Титан – исключительный материал! Он прослужит двадцать пять лет без всяких проблем!
Учитывая тот факт, что маме на момент разговора стукнуло восемьдесят, ход мыслей доктора понятен. Хирурги, они такие, слегка практичные.
Мама вытаращила глаза и с гневом заявила:
– Какое безобразие! Нет, ужасная гадость этот ваш титановый сустав!
– Но почему? – изумился Ваза. – Он надежный…
– Ничего себе, – перебила хирурга мать, – прослужит всего двадцать пять лет! Мне придется его по истечении срока менять!
Несмотря на солидный возраст, моя мама сохранила абсолютную детскость души, отсюда и Аделаида фон Бурбон.
Естественно, мы начали звать ее Ада, Адюша, Дюша, Адидас, Адельфан, Дюшес… Кличек тьма, и на все она отзывается.
С самого детства Дюсю преследовали несчастья. Едва оказавшись у мамы дома, она села попой на осу. И мы провели бессонную ночь, пытаясь понять, отчего щенок бьется в истерике. Потом у нее на животе выросла какая-то шишка, и нам пришлось нестись в ветеринарную лечебницу на Каширском шоссе и делать там операцию, не успел отойти наркоз, как у Ады начался сначала отит, потом бронхит, следом понос…
Мама баловала Адюсю нещадно, и очень скоро мопсиха, почувствовав свою власть над хозяйкой, превратилась в истеричную капризницу, изводившую Тамару. Творог она ела лишь рыночный, мясо парное, сыр швейцарский… Мама стояла перед Дюшкой на коленях, протягивая той кусочки, но мопсиха воротила нос, требуя деликатесов. Впрочем, приходя к нам, она не брезговала гречневой кашей из Мулиной миски, зато дома оттягивалась по полной программе.
Но тут случилось несчастье, мама сломала ногу, и Ада переехала к нам.
Кстати, не так давно одна из моих фанаток, завистливо вздохнув, сказала:
– Эх, повезло же Зайке, невесткой самой Дарьи Донцовой стала!
Я должна вам сказать, что, когда Наташа и Аркадий стали жить вместе, никто и предположить не мог, что мои детективы будут настолько популярны. И еще, когда моя мама оказалась дома после операции на бедре, я, работающая женщина, хотела нанять сиделку, но Наташка не дала мне этого сделать. Она просто переселилась к Тамаре и стала ухаживать за полузнакомой пожилой женщиной, предоставив мне тем самым возможность писать книги. Кстати, тогда она еще не была моей официальной невесткой, ее брак с Кешей оформился позже. Так-то вот, чтобы иметь в родственниках маршала, надо выйти замуж за солдата. Натуля мой лучший друг, человек, на которого я могу положиться всегда! Она не предаст, не бросит в беде, не оставит меня, если вдруг из писательницы я снова превращусь в репетитора. Натуська любит меня, а не мой успех. Но это так, к слову.