Записки экспедитора Тайной канцелярии
Шрифт:
Подъезжая к полю, на краю которого толпились несколько перепуганных крестьян, Самойлов поразился тишине. Даже вороны не каркали, лишь ветер зловеще шевелил листву. Наши герои в сопровождении земского коменданта спешились и подошли к кустам. Там лежала девка лет двадцати с перекошенным от ужаса лицом. Поперек груди до самого горла шел огромный кровавый рубец. Часть ноги отсутствовала вовсе.
Староста поспешил объяснить начальству, что здесь произошло:
– Ее убили, когда возвращалась с гусями.
– Что, она одна их пасла? – уточнил Самойлов.
– Да нет, не одна, – обернулся староста к мужикам.
Те, в свою очередь, тоже обернулись, слегка расступившись, и Иван увидел мальчонку. Тот, заметив внимание к своей персоне, сначала попятился, а потом и вовсе пустился наутек.
– Это Николка, братишка убитой, – объяснил Хвостов.
Самойлов удивился:
– Вы так хорошо знаете всех крестьян?
Хвостов под пристальным взглядом сыщика весь как-то выпрямился, но не нашелся, что ответить. Иван обернулся к Егорке:
– Поехали! – и направился к карете.
Егорка поспешил за барином. Но тот вдруг резко остановился. А все потому, что внимание его привлекла сломанная ветка березы, а вернее, клок не то шерсти, не то спутавшихся рыжих волос, который повис на ней. Самойлов снял его с ветки и внимательно осмотрел. Охотничий опыт в этот раз не помог ему. Шерсть не была похожа на медвежью, а кто еще мог оставить отметину столь высоко? В поисках ответа Самойлов подозвал земского коменданта. Василий Кузьмич, наконец, собрался с мыслями и духом и зашептал, пока Иван вел его подальше от любопытных глаз:
– Вы не подумайте чего дурного, просто покойная девица прибирала в моем доме и собой хороша, так что приметна была в деревне.
– Нам нужно допросить ее брата, – прервал оправдания коменданта Иван, – мальчишка явно что-то видел. Постарайтесь отыскать его до вечера.
Хвостов прикоснулся к шляпе, отдавая честь, и направился исполнять поручение. Иван же решил осмотреть окрестности, вдруг еще что интересное обнаружится. Егорка следовал за ним чуть поодаль, а тем временем из кустов за сыщиками зорко следили. Наблюдатель пытался улучить минуту, чтобы напасть на Самойлова, но Егорка служил помехой, а потому он медлил. Егор, словно почуяв неладное, вгляделся в кусты, ничего особого не заметил, но сердце подсказывало, что не стоит более испытывать судьбу. Да и чего так далеко уже искать-то? Девка совсем в другой стороне найдена. Там они все внимательно осмотрели.
– Ваша милость! – крикнул Егорка.
– Ну? Чего еще?
– Недоброе это место.
Самойлов и сам уже понял, что искать здесь более нечего.
– Ладно, поехали! – согласился он и направился к карете.
Егорка радостно поспешил за барином, тем более что обед они уже пропустили, может, хоть к ужину поспеют.
Глава V,
в которой страшная находка лишь еще более сгустила туман
Я подробно отписал Ушакову о случившемся, но последняя находка лишь сгустила туман над загадочными событиями, творившимися в усадьбе.
Из записок экспедитора Тайной канцелярии
Спокойнее всего в этом большом неуютном доме Самойлов чувствовал себя в библиотеке. Может, потому, что давних его знакомцев было на полках довольно много: вон Плутарх, Расин, Мольер, а вот и Аристотель с золотым тиснением на кожаном переплете. И работать здесь было удобнее, чем в других залах: комната угловая, никто не беспокоил. Хотя, собственно, беспокоить было и некому. Слишком молчаливы и недружелюбны оказались обитатели старинного особняка. Так или иначе именно сюда велел он Егорке принести бумагу и чернила, сел за небольшой журнальный столик и начал писать донесение Ушакову. Но и четверти часа не прошло, как за стеной послышался тяжелый топот и на пороге появился Хвостов в сопровождении старосты. Сия процессия вела к следователю из Петербурга взлохмаченного мальчонку. Николка, словно затравленный зверек, со страхом озирался вокруг, а увидев Самойлова, и вовсе оцепенел.
– Ну вот, доставил, как велели, – доложил земский комендант и втолкнул пастушка в библиотеку.
– Целый день искали, – затараторил староста. – Сховался, еле нашли.
Иван ласково улыбнулся:
– Ты чего так припустился от нас, Николка?
Мальчонка оттер нос рукавом рубахи и насупился.
– Скажи, ты видел, кто напал на твою сестру? – продолжал Иван ласково, пытаясь разговорить паренька.
Но тот упорно молчал, только украдкой смотрел на шахматную доску. Шахматы и впрямь были необычные. Наверное, молодой барин привез их из Европы. Большие литые фигуры поблескивали на солнце, что упорно пробивалось сквозь тяжелые гардины.
– Нравится? – улыбнулся Иван. – Держи, – и он протянул Николке офицера в латах, ловко восседавшего на коне и метившего игрушечной пикой в противника.
В этот момент дверь в библиотеку распахнулась, и вошел камердинер. Николка оглянулся, вырвался из рук коменданта и дал стрекача. Никто из взрослых даже не успел его остановить. Старик, словно и не заметив побега, с невозмутимым видом изрек:
– Смею доложить, помощник ваш просит вас во двор по наисрочнейшему делу.
Самойлов чертыхнулся и вышел. Он нашел Егорку за сараем, тот суетился возле поленницы.
– Прощения просим, но не мог не оторвать вашу милость от дел. Смотрите сами!
Около разобранных дров Иван увидел окровавленную человеческую ногу. Нога эта была обкусана и валялась, словно собачья кость. Иван перекрестился:
– Чует мое сердце, не обойтись нам без помощи, – Самойлов протянул Егорке письмо. – Держи, это я Ушакову отписал. Чего стоишь? Поспешай. Седлай лошадку. На словах скажешь, что дело спешное. Да, когда поедешь, держись на открытых местах, подальше от леса и кустов.
Егорка недоумевал, чего за него-то бояться. Он вооружен, на лихом коне, да к тому же покидает, наконец, это проклятое место. А вот барин один остается. Денщик не удержался:
– А вы как же?
– За меня не волнуйся, – успокоил его Иван. – Ну, давай, – Самойлов ударил коня, и без того готового поскорее нести своего всадника прочь от страшных мест. Егор перекрестился и припустил во весь опор. Самойлов проводил слугу взглядом, повернулся и направился к дому. Тут только он заметил, что не один он провожал денщика. На крыльце стояла Александра и пристально смотрела вслед удаляющемуся всаднику. Как только Иван поравнялся с ней, она мельком глянула на него и пошла снимать развешенное на веревках белье.