Записки экспедитора Тайной канцелярии
Шрифт:
– Ваша милость… Там Ушаков!
Ну не Христос же со вторым пришествием!
– Ну и что?
– Дело государственной важности, спешное!
– Спешное?
– Стало известно, что секретарь английского посольства везет важное послание, способное навредить…
– Навредить кому?
– Нам с тобой, – услышал Иван за спиной голос Андрея Ивановича.
Самойлов встал, за ним поднялась и Лиза, Егорка замер подле.
– Ваша светлость. – начал Самойлов.
Ушаков покосился на нехитрые харчи, стряхнул крошки со стола и занял место на скамье.
– Чего вы стоите-то? Садитесь.
Когда все сели, он негромко, чтобы не слышали чужие уши, пояснил:
– Шельмец везет дипломатическую почту, а в ней такое, что может все с ног на голову перевернуть.
Самойлов, уже привыкший к внезапным появлениям главы Тайной канцелярии, ответил:
– Так в чем же дело? Арестовать его, и все.
– Арестовать его без шума не удастся, – мягко возразил Ушаков.
Неопытен еще Иван в делах дипломатических. Нахрапом все брать привык. А здесь работа тонкая нужна.
– Так что же делать? – воззрился на него Иван.
Вот это правильный вопрос. Андрей Иванович сделал паузу, после которой подкинул новую пищу для размышлений:
– Скажем, проникнуть на корабль под видом курьера и выкрасть почту.
– Так непросто это.
– Непросто, – согласился Ушаков. – А еще лучше привезти нашего героя обратно.
Самойлов чуть не поперхнулся:
– Ваше сиятельство. секретарь посольства не кролик.
Ушаков налил из кувшина в кружку воды, принюхался, но пить не стал.
– Как дела, невеста? – обратился он к Лизе, словно и не слышал Ивановых резонов. – Буквы писать научилась?
– Научилась, – просияла девочка.
Хоть и дичилась она сурового Ванюшиного начальника, а похвалиться своими успехами ей ой как хотелось.
– Это хорошо.
Самойлов пристально посмотрел на Ушакова, понимая, что тот уже все решил, огласить только медлил. Наконец он положил на стол кошелек:
– Вот тебе на дорогу, Ваня. Торопись. Корабль скоро отплывает.
Лиза посмотрела на Ивана и вздохнула:
– А мне на ярмарку обещал сходить.
– Цыц! – поспешил осадить ее Егорка.
– Раз обещали – надо держать слово, – улыбнулся Ушаков. – Егор, своди дитя на ярмарку.
Денщик кивнул, взял Лизу за руку и потянул к выходу. Та бросила недовольный взгляд на Ванюшу и важного господина, что так некстати прервал их трапезу, но перечить более не осмелилась.
– Слушай, как ты это пьешь? – отодвинул кружку Ушаков, а потом добавил: – И учти, Самойлов, от того, добудешь ты эти письма или нет, зависит судьба России.
– России, значит? – усмехнулся Иван.
– России, – отрезал Ушаков и вышел.
Глава II,
о нашем гостеприимстве
Вот так государева служба занесла нашего героя в далекий форт на западной окраине Российской империи. Впервые предстояло Ивану морское путешествие. Серая, слегка волнующаяся гладь пенной шапкой разбегалась у самых его ног – словно несжатое поле волновалось. Гул, что издавала эта махина, и страшил, и манил.
Разузнав, на каком корабле отплывает к родным берегам секретарь английского посольства, Самойлов подошел к трапу. Фрегат был голландский трехмачтовый. Капитан, что стоял на палубе, имел, как на грех, невообразимо важный и заносчивый вид. Не знаешь, как и подступиться. Но служба требовала действовать решительно, и Иван постарался напустить на себя как можно больше наглости и напористости.
– Каюту, милейший, и получше! – крикнул он капитану сквозь ветер.
Тот затянулся своей трубкой и безразлично ответил:
– Кают нет свободен.
– И кто же их всех занял? – поинтересовался Иван.
– Голландский купец три штук, аглицкий дворянин– один штук, немецкий семья. Остался только трюм.
– Купцов, говоришь, три штуки?
– Так есть.
– Многовато, – вслух решил Самойлов. – Ну-ка, покажи, где они.
Капитан нехотя повел Самойлова в общую каюту, где пассажиры, готовясь к долгому совместному путешествию, собрались за одним столом. Русский офицер неожиданно повел себя совершенно бесцеремонно.
– Эти? – указал он на пассажиров.
Капитан утвердительно кивнул. Самойлов похлопал ближайшего по плечу:
– Купец?
– Купец, – растерялся тот.
– Ну-ка, дружок, пойдем!
– Куда? – От изумления брови несчастного подскочили аж до самого парика.
На глазах у всех Самойлов взял голландца под локоть и потащил к лестнице со словами:
– Как куда? Наверх, товар смотреть.
Никто из присутствующих в каюте не осмелился ему возразить. Да и зачем? Скоро они покинут берега этой дикой страны, наторговать здесь удалось немало, есть с чем домой вернуться. Только бы поскорее отплыть, больно уж надоел местный суровый климат. И не только климат. Вот кто его знает, что у этого русского на уме?..
На палубе Самойлов заботливо отряхнул камзол обалдевшего голландца и обратился к нему со словами:
– Вот ведь незадача: мне надобно ехать на этом корабле, а мест нету…
– Я не понимай…
– Прости, брат. Сейчас поймешь.
С этими словами Иван подхватил иноземца и поставил его на мостки. Тот, начиная подозревать недоброе, закричал:
– Та! Но я толжен ехать на этот корабль!
– Погости еще чуток у нас.
И сильным ударом сапога наш герой сбил мостки с корабля. Матросы отдали швартовый, фрегат отчалил. Торговец, вынужденный принять Иваново приглашение, тоскливо провожал глазами красавец-парусник. А бесцеремонный русский, словно и забыв о только что ссаженном пассажире, повернулся к капитану и, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
– Ну? Теперь есть место?
– Теперь есть, – нехотя ответил капитан и недовольно поморщился. Самойлов вздохнул, подкинул на ладони золотую монету, чтобы бывалый моряк мог воочию оценить все прелести предстоящего путешествия. Лицо голландца выразило интерес. Тогда Иван кинул монету ему, капитан поймал ее, попробовал на зуб и, сложив руки на груди, удовлетворенно пыхнул трубкой, обозначив тем самым молчаливое согласие.
Оживленная беседа в каюте разом смолкла, как только появился Самойлов. Напряженная и недоверчивая обстановка помешала бы осуществлению плана. Поэтому Иван, не мешкая, принялся налаживать дипломатические отношения с представителями иностранных держав старым проверенным способом.