Записки экспедитора Тайной канцелярии
Шрифт:
– Hey, brave boy, what shall we do about you? [51]
– Чего? – добродушно переспросил Иван.
Она перевела взгляд на англичанина:
– Do You understand his language? [52]
Тот молчал, и лишь очередной удар перчатки по щеке заставил его заговорить:
– Yes! [53]
– Translate! [54]
– Я буду переводить, – замахал секретарь руками перед носом Ивана.
51
Ну, храбрец, что ж нам с тобой делать?
52
Ты знаешь его язык?
53
Да!
54
Переводи!
Капитанша разразилась длинной неспешной тирадой, которую секретарь тут же довел до сведения Ивана:
– You have rendered me a service. I am not the one to easily forget my debts. If you like, you can stay with us.
Our plunder will be divided granting you a fair share. But say a word and I'll let you off at the first seaport [55] .
– Море не мой удел, – улыбнулся Иван. – Да, но скажи большое спасибо, – обратился он к секретарю, потом попытался сам жестами передать желаемое: – Черт. Мне бы на сушу. Вот с ним и сойдем. – он ткнул англичанина в широкую грудь.
55
Ты сделал ей услугу, она не хочет быть тебе должна. Если ты хочешь, можешь остаться с ними. Ты будешь членом команды, будешь делить со всеми деньги. Но если ты скажешь слово, она пустит тебя на берег.
Секретарь старательно переводил каждую фразу. На последних словах девица изумленно воззрилась на Самойлова:
– With it? [56]
– With me? [57] – переспросил секретарь.
Атаманша покачала головой в знак не то восхищения, не то удивления. Но она действительно предпочитала не иметь долгов, а потому вернула оружие этому странному русскому и, пожелав всего хорошего, вышла из каюты. Стража направилась за ней. Пират не отказал себе в удовольствии напоследок щелкнуть перчаткой по круглой физиономии секретаря. Но тот уже не обратил на оскорбление никакого внимания. Он засуетился, прикрыл дверь за разбойниками и бросился к Ивану со словами:
56
С ним?
57
Со мной?
– Я ведь тебя вспомнил. Ты был в посольстве вместе с графом Ушакоф.
– Был да сплыл, – предпочел не пускаться в длинные объяснения Иван.
– И все-таки скажи, зачем тебе письма? – допытывался англичанин. – Ты же не умеешь ни читать, ни писать по-нашему.
– Мы оба служим – каждый своей короне.
– Неужели?
В этот момент раздался пушечный залп. Оба кинулись к окнам. Огромный боевой корабль несся к ним на всех парусах, паля из всех орудий. Они побежали к выходу, и тут же борт, около которого еще миг назад они смотрели в окно, ядро разнесло вдребезги. Сломя голову Иван, а за ним и не слишком расторопный до сего момента англичанин рванули на верхнюю палубу, надеясь хоть там найти спасение. Но и у капитанского мостика все дымилось, пираты бросились врассыпную, даже не пытаясь оказать сопротивление голландскому фрегату. Наши герои вновь сбежали вниз в поисках хоть какого-нибудь способа для спасения. Но очередной взрыв ядра поставил точку.
Глава VII,
о длинном языке и переменчивом нраве сэра Генри Арнорвиля
Унылое и холодное северное море катило на берег волну за волной. Два измученных человека собрали последние силы, чтобы выйти из воды на холодный песок. Даже не то чтобы выйти, а, скорее, выползти: путь к спасению довел их до полного изнеможения. Первым добрел Самойлов. Он упал на колени на чужую землю и принялся горячо благодарно молиться, не веруя еще, что неизбежная, казалось, гибель осталась позади. За ним следом вылез на сушу бедолага-секретарь, лег ничком и попытался отдышаться. Судьба-насмешница в очередной раз распорядилась так, что из всех фигур разыгранной партии для жизни было выбрано всего две. И какие! Хотя нет, еще одна персона сумела невредимой пройти огонь и воду. И тут же не преминула себя обозначить.
– This is what I call good luck! [58]
Англичанин вздрогнул и поднял голову, Иван тоже обернулся. Неподалеку от себя увидели они грозную атаманшу Энн, которая, сидя на камне, выливала из сапога воду.
– Оh no! Damn it! [59] – простонал секретарь.
Он чуть не заплакал от досады и разочарования и принялся молотить кулаками по мокрому песку.
«Веселая у нас компания!» – подумал Самойлов.
Делать нечего, теперь они связаны друг с другом, пока не найдут людей: кто знает, насколько дальняя дорога им предстоит, поэтому держаться надо обязательно вместе.
58
Вот это называется «повезло»!
59
О, мой бог! Ну почему?
Вечером того же дня странная троица сидела возле костра в лесу. Позади был долгий путь по пустынному берегу, а затем по лесу, после того как дорогу преградили мощные утесы. Теперь они пытались отогреться и досушить одежу. Иван, как самый хозяйственный, воткнул в землю два шеста, на них положил палку и развесил на этом нехитром сооружении тряпье свое и барышни. Та хоть и была лихой пираткой, а не способна оказалась правильно просушить на костре камзол да жилет. Сначала побоялась раздеваться – слишком зябкий был вечер, да и общество двух мужчин не располагало. Так и сяк прилаживалась, пытаясь обсохнуть, но не обжечься. Потом махнула рукой и стащила с себя сырую одежду.
– Ты прав. Сушить на себе белье – это глупость.
Самойлов и ужин попытался состряпать – еще
засветло набрал диких яблок и теперь жарил их на огне, нанизав на прутики. Англичанин наблюдал за этим с нескрываемой брезгливостью. Он чувствовал себя настолько продрогшим и усталым, что даже подбросить ветку в огонь считал большим трудом. Посему сидел не шевелясь и надеялся, что его все-таки каким-то чудом накормят. На протянутое ему яблоко поглядел недоверчиво. Оно было маленьким, закопченным и выглядело совершенно несъедобным. Но других блюд никто не предлагал, и привереда осторожно откусил кусочек. Энн, напротив, принялась за угощение с завидным удовольствием. Она малость отогрелась и даже успела немного отдохнуть. Сказывались юный возраст и морская закалка.
– When I was a little girl, I’ve a question. Hell is hot! And what about paradise? [60]
– Why you didn’t tast this! [61] , – злобно откликнулся секретарь и швырнул недоеденное яблочко за спину.
– Чего говорит? Нравится? – оживился Иван.
– Нравится, нравится. Хочет еще.
– Ну так ты скажи: ты это съешь, мы еще сделаем.
Самойлов снял с прутика лесной плод и, остудив его, принялся есть.
Прошло еще немного времени, одежда окончательно обсохла и могла теперь греть своих хозяев. Наш герой поднялся, взял шпагу, кинул ее на приготовленный заранее густой лапник, сам улегся поверх и накрылся жилетом. Энн помялась немного, потом натянула одежду и легла, прижавшись к Ивану. Только прежде она повернула его к себе спиной – хоть он и герой, а нечего ему на нее спящую пялиться. Секретарь остался один. Жесткий лапник не выглядел постелью, как до этого кислое яблоко не заменило ужин. Но делать нечего, не спать же сидя у костра, – не ровен час, в него и упадешь. Он пристроился по другую сторону от девушки и долго ворочался: было колко, холодно и донимали комары.
60
Когда я была маленькая, меня всегда мучил вопрос: в аду жарко, а в раю как?
61
Жаль, что ты это не проверила.
Постель, хоть и впрямь была не слишком мягкой, дала выспаться ровно настолько, насколько требовалось, чтобы с рассветом вновь продолжить путь. Солнце поднялось уже высоко, когда они вышли, наконец, из леса. Иван шел чуть впереди, его спутница не отставала ни на шаг. Англичанин же тащился последним и непрерывно ворчал, ныл и жаловался:
– Incomprehensible! How could I, Henry Arnorville, born in the Sussex County, wind up shuffling along with such scum and thieves all the way from Russia? Young lady, where are you from? [62]
62
Это ж надо такому случиться, что я, урожденный в графстве Суссекс, Генри Арнорвиль, иду вместе с бродягами и ворами: один из России, а второй. Вы откуда родом, сударыня?