Записки городского сумасшедшего
Шрифт:
Звонок. Беру трубку.
– Иван Витальевич, здравствуйте! Извините, что в выходной… Но вы просили, если что…
– Алексей Борисович, привет. Да… Что там?
– Тут у Филданского, похоже, кровотечение… Вы просили информировать, если что…
– Да-а… Плохо… Срочно готовьте к операции.
– Готовим уже.
– Я через двадцать минут приеду.
– Сами будете оперировать? Мы тут вроде…
– Сам буду.
Кладу трубку, встаю из-за стола. Наташа, моя жена, уже и без того понявшая, о чем речь, все же спрашивает:
– Ваня, что там?
– Да у Филданского кровотечение. Ехать надо.
– Боже… Может, кто-то другой?
– Нет.
Наташа встает из-за стола, открывает шкаф.
– Так… Рубашки поглаженной нет… Футболку наденешь?.. Отпуск у тебя… Завтрак вон не доел… Что же это… Господи… Филданский… Боже, помоги ему…
Подъезжает 71-й, и она уезжает. Через полгода она найдет другого, и он узнает об этом совершенно случайно. Она будет говорить о том, что не хотела ничего серьезного, но так вышло, что это он настоял, а она не смогла отказать, что все не решалась признаться и все тянула, хотя и зашло у них уже очень далеко, так что дальше – только свадьба, но она не хочет за него замуж, хотя свадьба, в сущности, ничего особо не изменит, и вообще она запуталась, и все такое прочее… А он подумает, что надо отравиться. Символично даже: как еще студенту медицинского университета покончить со всем этим, если не съесть лошадиную дозу таблеток? И когда бы не Филданский, то съел бы, точно съел бы…
Захожу в гараж, сажусь в машину, выезжаю. Через пять минут миную знакомую остановку… Интересно, 71-й до сих пор ходит? Бог знает… Вот загс, в котором у них была свадьба… Вот здесь, в этом доме, они жили. А может быть, и до сих пор живут. Лучше пусть живут. А вот Филданский… Плохо дело, и шансов почти нет. Зачем я еду? Ясно же все. И без того ясно. Наказываешь ты себя, Ваня. Или до сих пор что-то кому-то доказываешь. Взрослый мужик ведь. Но если б не он тогда, не было бы взрослого мужика…
– Я живу с ним…
Он смотрел на нее удивленно, не успев еще до конца понять смысл сказанных слов. Ведь у них дальше поцелуев не заходило никогда, а здесь, с другим, выходит, так…
– Как?..
– Я не знаю, сможешь ли ты меня простить… Все вышло внезапно, само собой… Не понимаю…
– Само собой?..
– Ваня!..
Он приехал домой, разделся, сел за стол, надел наушники, включил любимую композицию для струнного оркестра и так и сидел в течение нескольких часов, глядя в одну точку и думая, что жить ему больше незачем. А потом этот Филданский, шут гороховый, явился не пойми откуда и записался в друзья.
«Да ты с ума сошел, что ли? Дубина! Мало ли баб вокруг? Ты хоть институт окончи, а потом уже травись! А лучше не травись. Лучше под поезд. Голову тебе отрежет, и к нам привезут, а мы пришьем. Я лично пришивать буду и задом наперед сделаю. Ты все равно сдохнешь, а мы хоть поржем как следует. А вообще подожди, хоть одну операцию сделай. А то обидно будет: у тебя же руки из жопы, я отсюда вижу, а ты так и не убедишься в этом».
И много они кутили с Филданским, и с девушками знакомились, и гуляли на свадьбе друг у друга, и дружили потом всю жизнь. И всегда шутил Филданский, что настоящий хирург из них двоих только он, потому что однажды разработал технологию пришивания головы задом наперед, а товарищ не позволил ее опробовать. «А все с умыслом, все затем, чтобы Ваня потом мог диссертации писать да статьи и в своем НИИ уже в сорок с небольшим стать светилом мирового масштаба…»
Возвращаюсь домой, открываю своим ключом, чего не делаю почти никогда. Наташа выходит в коридор, смотрит на меня и все понимает. Я не спеша раздеваюсь, иду в зал, подхожу к шкафчику с пластинками, нахожу нужную, ставлю на вертушку, сажусь в кресло. Через секунду раздаются первые аккорды композиции для струнного оркестра.
Стриптиз
Приходим мы в прокуренный клуб, дешевую клоаку для пьяного времяпровождения молодежи – студентов или отморозков. Мы – студенты.
Заправились мы, само собой, заранее. Для таких, как мы, выпивать в клубе – роскошь в то время непозволительная. Сейчас это кажется странным – закидываться до похода в заведение, а тогда – в порядке вещей. Сейчас, если денег нет, просто не идешь никуда и выпиваешь дома или не выпиваешь вообще (невелика потеря). А если уж идешь, то пьешь там, а не заряжаешься загодя или бегаешь в магазин через дорогу за бутылкой водки, чтобы потом заменить на столе заказанную, но уже закончившуюся, на новую, точно такую же, но принесенную из магазина.
Впрочем, этот фокус срабатывал только в кабаках. В клуб с бутылкой не зайдешь: обыскивают на входе. Самое главное было – не нажраться слишком уж сильно, чтобы пройти фейсконтроль – странную и дикую, на мой взгляд, функцию, которая реализуется парочкой стоящих на входе дебилковатых мордоворотов. Впрочем, функция эта – достойное детище своего времени. Не до конца еще мы стряхнули с себя гниль девяностых, но без них кто знает, что было бы там, внутри. Хотя и с ними получить по роже можно было в два счета: концентрация отморозков была запредельная.
Платим по сто рублей за вход, позволяем двум упырям себя ощупать, протискиваемся внутрь. Нас трое. Я, моя тогдашняя подруга и мой университетский друг Леха. С подругой этой я таскался бог знает зачем. Да вы, конечно, понимаете зачем. Хотя она была мне, по большому счету, совсем не нужна, и смотрел я, кроме нее, на всех баб подряд.
Но если я только смотрел, то Леха действовал. Вообще я всегда был скромным в отношении женщин и теперь понимаю, что зря. Леха же запросто подходил к понравившейся ему особе и говорил:
– Привет! Пойдем потрахаемся.
«А что, – рассуждал он, – опыт показывает, что девять из десяти посылают, а десятая дает. А тут их вон сколько». Не зря, видимо, окончил он физико-математическую школу: теперь приемы арифметики и математического анализа применял на практике, причем весьма успешно. Методом проб и ошибок он подыскивал себе подругу на ближайшее время. И часто находил. Для будущего же, то есть для семейной жизни, мечтал он о скромной девственнице, которая бы устроила уют в доме, родила детей и посвятила себя целиком и полностью хранению домашнего очага. И, что удивительно (а может быть, и нет), так и вышло: он женился именно на такой девушке, родились у них дети, и жили они с женой мирно и счастливо. Но это было потом, спустя годы…