Записки грибника
Шрифт:
Франция не испытает унижения от того что по улицам блистательного Парижа, идут много раз битые ими Австрияки и Русские казаки. Не будет бистро. Жаль.
Меня забьют камнями. Сожгут вместе с моим изобретением. На Руси были прецеденты, когда еретиков жгли на кострах… Как было сказано: — 'Был бы человек, а статья найдется' Просто будет забыто, как изобретение Черепанова, он будет использоваться на местном производстве, пока тихо не сгниет.
С моим уходом ничего не измениться и паровоз истории, будет так же неспешно ползти по разбитым путям, таща за собой вагон с надписью Россия'
—
Лета ХХХ года, февраля 18 день
'Во имя отца святаго, ныне присно и вовеки веков. Аминь'
Окружавшие меня люди, дружно перекрестились и стали расходиться, покидая душную, церковь.
Отошел в стороночку чтоб не мешать, к отцу Серафиму опередив меня, подошли женщины, одна была в траурном одеянии. Её старший сын был убит в середине января, на южном кордоне, с оказией весть пришла, только сейчас. Дождался когда он со всеми переговорит, подошел и поздоровался, — Здрав будь, батюшка, дело есть сурьезное.
— Сказывай.
— Не можно здесь, ушей не нужных вокруг много, боюсь, молва злая пойдет.
— Пойдем, — развернулся, чтоб уйти, да я не дал.
— И там непотребно будет, разговор долгий и тяжкий. Можно опосля, к тебе домой придти?
Он на миг задумался, глянул мне за спину, кивнул кому-то, — Приходи.
Я поклонился и ушел, прежде чем покинуть предел, глянул через плечо, перед ним на коленях стояла молоденькая девушка, скорбно склонив голову…
На улице морозно, но не так как месяц назад. Погода меняется, запах не зимний, на весну что ли покатилось? Подошел к нашим, сидящим в санях, ожидая, когда я выйду из церкви, плюхнулся на кучу соломы устилающую дно, — Поехали.
Никодим оглянулся. — Где был?
— Обещал тебе с отцом Серфимом поговорить, чтоб он освятил, нашу механику? Вот исполняю.
— Сговорился? — В его голосе послышалось удивление.
— Пока токмо, что на двор евонный приду, там говорить будем. Убоялся, в церкви, уж больно много народу вокруг крутится.
Наказание, которому подвергли Михаила и как думаю, лекция прочитанная медником, нашим воспитанникам, прекратили утечку информации. Истиной цели всех изготовленных на стороне деталей, не знал никто, может я в делах житейских этого времени, чего-то не понимаю, но могу точно сказать, если кто-то, попробует повторить и даже кузнецы ему сделают все детали. Там окажется несколько абсолютно не нужных, не стыкуемых ни с чем элементов, они для другого станка. А заказаны они вместе для того чтоб сбить с толку, при этом выглядят как нужные именно здесь. Если хотите спрятать елку, посадите лес.
Хлопнули вожжи, лошадка передернула шкурой, мотнула головой и нехотя сделала первый шаг. Затем второй, скрипнули полозья, и мы потащились со скоростью улитки. Никодим замахнулся, чтоб ударить по толстой заднице, кнутом. Я придержал, — Погоди.
Наша кобыла, ее, кстати, зовут не замысловато, Ласка. Очень обожает моченые яблоки, даже сынка своего, отгоняет от них. Обнаружил это совершенно случайно, возвращался с ледника, там у нас две кадушки стоят. Она увязалась следом, и в дом пошла бы, да недоуздок не дал. Взял пару штук, иду налево она туда же, направо тоже самое, отдал одно и впервые увидел, как животное может смаковать угощение. Вид у неё был точно как у зомби, дорвавшегося, до свежей крови. Вот и решил сыграть на этом, несколько дней тайком ото всех приходил на конюшню и издевался над бедной коняшкой, приучая к новым командам.
— Щас так побежит… Ласка, яблочки моченые, Гоша жрет. — Гошей называли её жеребенка.
Как она припустила! Шумахер, удавиться от зависти, на первом же суку. Не ожидал от старой кобылы такой прыти. Никодим не видевший подвоха, свалился на меня, я на ребят…
Они ржут, Никодим матерится, я же пытаюсь выползти из под него и не додавить детишек, а эта дурища, с выпученными глазами летит по самой середке улицы. Народ вопит и разбегается в испуге. Кто-то уже бросился ловить, думая, что лошадь понесла. Ей хватило ума! Вильнуть корпусом и смельчака снесло оглоблей в сугроб. Всё что успел увидеть, как мужик вставал на ноги…
Такое непотребство не могло долго продолжаться, Никодиму удалось ухватиться за вожжи и, откинувшись всем телом назад, остановить этот стремительный забег.
Первое что увидел, после того как сел — это огромный волосатый кулак, упирающийся в нос. Часть слов будет опущена из соображений цензуры, а вторую половину не понял. Но смысл довольно прост.
'Дурак ты Федя и шутки у тебя дурацкие'
— Чуть кобылу не запалил. Вылазь да веди её шагом, чтоб раздышалась. — И далее опять непечатное.
Что ж, пришлось со скорбным видом, слезать с саней и изображая траурную процессию ползти по дороге, выслушивая брюзжание Никодима.
После того как вернулись домой, сходил и принес целое ведро яблок, заслужила, девочка. А с Гошей разучиваем ещё одну феньку, приучаю его сидеть на заднице, сладкоежка сынуля, весь в маму.
Пообедав, забрал кое что, для демонстрации, несколько листов бумаги взял, заправил ручку и отправился убеждать святую церковь в непорочности моей машины.
Вернулся глубокой ночью, абсолютно трезвый, с охрипшим горлом, пальцами, перепачканными в чернилах, но довольный, добился главного. Отец Серафим будет у нас через две седмицы, до пасхи осталось три недели где-то, при нем мы соберем и запустим. Только после этого он сможет, как очевидец, испросить разрешения у своего руководства для освящения сей механики.
А у нас, конь не валялся! Твою Мать!!!
Лета ХХХ года, февраля 27день
Сижу на обрубке бревна, смотрю на этого монстра и не верю. Господи, неужели мы сделали это чадовище? Рядом присел Никодим, — Спытаем?
— Завтра.
— Почему?
— Печь обсохнуть должна.
— Спытаем?
Он чего, издевается надо мной? Нет. Даже не улыбается. И чем дольше на него смотрю, тем больше понимаю. Что он до сих пор не верит что Это, будет работать. Он боится, ему страшно. А мне каково? Мы отдали за все, про все, на круг почти сто рублей. Из наличных денег в кошельке осталось двадцать три копейки. За последние дни не продано ни одного самовара… Что за невезуха?