Записки из мира духов
Шрифт:
В укромном холле сидели члены Клуба простолюдинов; Чжу Шэнь-энь благословил нас. Теперь-то я знаю их порядки. До начала банкета Генеральный Президент не должен появляться в Зале приемов. Исключение делалось лишь для почетных гостей, в числе которых оказались и мы. Вот гости и прониклись к нам особым уважением.
В холле находился и Янь Цзюнь. Он о чем-то весело болтал; говорили, будто простолюдины Лу и Пань вернули ему выигрыш, удержав лишь 8 процентов, и он может продолжать дело.
Мне хотелось рассмотреть всю резиденцию
Остальные гости тоже разбрелись кто куда. Мы уселись у фонтана. Несколько духов, как нам показалось, усиленно за нами наблюдали и о чем-то горячо спорили. Наконец один из них подошел к нам.
– Если не ошибаюсь, Его Превосходительство Хань Ши-цянь?
– Да, он действительно Хань Ши-цянь,- опередил меня мой друг,- чему обязаны?
– Я, Чжун-Лун, из Союза корреспондентов, прибыл сюда, чтобы представить Хань Ши-цяню моего друга.
Он подал знак, и к нам подошел дух, как оказалось, старый знакомый г-на Сяо. Мужчины обменялись рукопожатием.
– Я не знал, что господин Хань - приятель господина Сяо,- произнес новый знакомый. Корреспондент помалкивал.
Короче говоря, г-н Сяо представил мне доктора Вэй Сань-шаня. Рукопожатие.
– Я не имел удовольствия быть знакомым с господином Ханем раньше,- начал доктор,- поэтому, узнав об отрицательном его отношении к моему докладу, решил объединить всех журналистов города для борьбы с ним. Но теперь я вижу, господин Хань, как и я, предан простолюдину Лу, и, таким образом, мы единомышленники. От всей души прошу простить мою ошибку. Мы должны рука об руку, единой поступью идти по пути простолюдинов Лу и Паня.
Я в ответ на эту тираду произнес несколько обычных вежливых слов.
В шесть часов прозвучал сигнал, и со всех сторон к Залу приемов устремились приглашенные.
Места были обозначены в билетах; к счастью, мое было рядом с г-ном Сяо. Рассевшись, гости выпрямились на стульях и замерли. Вошли простолюдины. Место Генерального Президента было в центре. Оно пустовало.
– Встать! Музыка!
– рявкнул дежурный офицер-церемониймейстер.
Вошел Генеральный Президент.
– Сесть!
Были наполнены бокалы. И снова:
– Чокнуться!
Все встали со своих мест. Три простолюдина подошли к президентскому креслу. Спич произнес Пань Ло:
– Генеральным Президентом избран Ба. Это большое счастье для политики простолюдинов и для всего района. От имени народа всей страны Янь Цзюнь, Лу Юэ-лао, Пань Ло пьют до дна в знак уважения к Генеральному Президенту и желают ему десять тысяч лет жизни!
– Глоток!
– раздался голос офицера.- Два глотка! Три глотка! Бокалы - ставь! Садись!.. Аплодисменты!
Все, как один, громко захлопали в ладоши.
Стали разносить еду.
– Пить суп!
– командовал голос.- Глоток! Два глотка! Три глотка! Стоп!
Все отставили суповые ложки.
– Глоток вина!.. Съесть ломтик хребта! Пить! Глоток! Еще глоток! Еще глоток! Стоп! Музыка!
После музыки ели хлеб.
– Укус! Два укуса! Три укуса! Проглотить! Есть луковицу!
Я вовсе не привык к этому деликатесу, но делать было нечего. Если бы вчера я прочел "Основные положения банкетного церемониала у Генерального Президента", я бы наотрез отказался туда идти.
– Три минуты отдыха.
Это означало, что можно есть что угодно, о чем угодно говорить, а также пить и курить. Г-н Сяо шепотом осведомился о моем самочувствии. Он объяснил мне, что иначе нельзя, "если желаешь укреплять власть Генерального Президента и правительства". К тому же, добавил он, человек - животное, предрасположенное к этикету; причина, в силу которой человек - венец всего сущего...
– Начали!
– перебил моего приятеля голос дежурного офицера.
– Музыка!
Снова были подняты бокалы, но на этот раз обошлось без спичей трех простолюдинов от имени народа всей страны.
– Аплодисменты! Есть бифштекс! Укус! Еще укус!..
– Пир окончить! Гостям - вольно!
Зал зашумел, задвигался. Поднялся невообразимый шум.
Когда Генеральный Президент, простолюдины и гости отдыхали, куря, попивая кофе и беседуя, к Ба Шань-доу сквозь толпу протиснулся офицер с бледным и растерянным лицом.
– Докладываю: только что мной обнаружено на полу.- И офицер протянул простолюдину листок бумаги.
Все невольно взглянули себе под ноги: пол был усеян точно такими же бумажками.
Это были листовки. Они призывали выступать против политики азартных игр, против монополизации выборов рабами денег: "долой банкеты бюрократов, да пробудится народ района, да не станет он псом рабов денег..."
Ба Шань-доу изменился в лице.
– Чья работа?
– Не могу знать,- ответил офицер.
– Поднять на ноги сыщиков!
Довольно долго не вел дневника. Просто в эти дни ничего не случилось примечательного. Вместе с Сяо Чжун-но, Жао Санем, Сыма Си-ду и их крошками исправно посещал разнообразные состязания в честь великих выборов и развлекался с друзьями. Город буквально сошел с ума.
На состязании младенцев судьями были врачи и портные, на состязании красавиц - портные и ювелиры. Решения принимались тайным голосованием. Сегодня состоятся всерайонные (то есть государственные) спортивные состязания; рекордсмен по перетягиванию каната Фан Ху-шэн и его ребята шатались по городу, выкрикивали лозунги и горланили песни. Рекордсмен по прыжкам через барьер низиной в 220 метров У Цзы-цян выступал как главный арбитр состязания в беге, в витринах фотоателье красовались его портреты.