Записки из нервного дома
Шрифт:
Потом у нас наступал тихий час. Далее какие-нибудь занятия – психотерапия, музыкотерапия, танце терапия, изо терапия и ужин. На ужин всегда что-то разное, неизменен только компот. Главное, что к завтраку, обеду и ужину у нас всегда подавался смех. Здоровый, заразительный смех. На десерт. А после ужина по традиции настольные игры, сопровождающиеся, как правило, бурными эмоциями, из-за которых вероятно я и не могла успокоиться.
Успокойся, Евгения Захарова.
Записка 14.
Неплохой
– Ну, как у вас дела? Чем меня порадуете? – поинтересовался психиатр клиники неврозов, когда я вошла в его кабинет.
– Мне нечем вас порадовать, к сожалению, – ответила я.
– А чего так?
– Не помогают таблетки. По три часа не могу уснуть.
– Бли-и-ин!– протянул доктор и достал из стопки мою карточку.
– Вчера вечером даже почувствовала раздражение.
– А днём чувствуете раздражение?
– Нет, у меня всегда хорошее настроение, это было только из-за недосыпания.
– А бывает у вас такое состояние, что слабость, вялость, голова болит и кружится?
– Сейчас у меня такое состояние.
– Понятно, – ответил доктор и что-то записал в карточке.
– А бывает у вас такое состояние, что наоборот – приподнятое настроение и когда другой человек что-то эмоционально рассказывает, хочется к нему подключиться?
– У меня часто такое состояние и без таблеток.
Доктор оценил мое высказывание продолжительным взглядом.
– Ладно, назначу вам капли. По норме положено 10, я назначу вам пять.
– А почему так мало? – возмутилась я.
– А потому что потом вы опять будете говорить, что вам от лекарство плохо и писать заявление об отказе его принимать. Начнём с маленькой дозы, потом увеличим.
– У меня ещё один вопрос.
– Слушаю.
– У меня такое… странное чувство… в районе сердца, не знаю, как объяснить. Как будто… душа болит. Это физическое ощущение, переходящее в эмоциональное. Как будто у меня на сердце ниточка, и что-то тянет за неё. Как мышечная боль спазмами, только душевная. Она не все время, а периодически. И когда она нарастает, хочется плакать. Но конкретной причины нет.
– Как будто кошки скребут?– уточнил доктор.
– Не знаю. Возможно. Но я чувствую себя собакой.
– Собакой? В каком смысле?
– Мне кажется, такое чувствуют собаки. Как будто чуйка, предчувствие, что-то беспокоит, тоска.
– Тоска? Понимаю, понимаю…
– Я нечто подобное ощущала в детстве, когда уходила из дома в школу. Мне не хотелось идти в школу, потому что мне там было плохо. И вот сейчас опять появилось такое же чувство.
– Интересно. А сейчас почему?
– Не знаю. В клинике мне все нравится.
– Вы после выписки что планируете делать? Уезжать из Питера? Вам же не подходит город.
– Вы это помните? – изумилась я.
– Да.
– Я не знаю, что я буду делать и куда поеду. Мое будущее мне неизвестно.
– Но ведь оно будет зависеть от ваших действий
– Да, но у меня
– Вы же актриса. Вы планируете играть?
– Нет. Я собираюсь с этим завязывать.
– Почему?
– Потому что это привело меня в клинику неврозов.
– Но вас же не профессия сюда привела?
– Профессия. Одна из главных причин. Ненужность в ней.
– И чем же вы тогда планируете заниматься?
– Я веду свой блог. Планирую писать и развивать его.
– Вам нравится писать?
– Да.
– А чем вы больше всего любите заниматься?
– Творчеством. Исключительно.
– Вот. А вы кем хотели стать? Какую перед собой цель ставили высшую?
– Великой актрисой, – улыбнулась я иронично.
– Вы не можете ставить перед собой такую цель, потому что это зависит не только от вас. Вы предъявляете к себе слишком высокие требования, видите, что не соответствуете им и не принимаете себя. Вы принимаете себя, только если вы великая, а если обычная – нет.
– Да, вы правы. Я в детстве сначала хотела быть великом художником, потом великим журналистом, потом великой актрисой. Главное, это приставка.
– Великий.
– Да.
– Вам нужно просто немного снизить планку для себя. Просто делать то, что нравится. Ваш тип не может делать то, что ему не нравится. Вы так не сможете. Есть волевые типы, они устроены иначе и могут перестроиться. Вы – нет. Если вы будете делать то, что вам не нравится, вы через полгода окажетесь в глубочайшей депрессии. Это я вам точно говорю. Людям с истероидным правящим вектором, как у вас, нужен зритель. Среди актеров это очень частый тип. Вы зачахнете без сцены.
– У меня в интернете есть зрители и читатели.
– Интернет – это, конечно, хорошо, но сцена – это совсем другое, согласитесь. Вам нужен живой зритель. Вы можете играть в небольшом театре, необязательно покорять золотые горы.
– Не все так просто. Я больше не могу слышать «нет».
– Вы боитесь отказов?
– Да. Их было слишком много. Я больше не могу слышать отказ, у меня травма, и поэтому не хочу этим заниматься.
– Вот у меня есть друг. Некрасивый, толстый и лысый. Он когда идёт знакомиться с девушками, его, естественно, все отшивают. Но он не расстраивается. Говорит: «ну и ладно» и идёт дальше знакомиться. Одна отшила, вторая, третья, а какая-нибудь десятая согласилась пойти с ним на свидание.
«Но я не толстая и лысая», – подумала я про себя, – меня то чего отшивать!»
– Меня часто отшивают продюсеры. Не столько режиссёры, сколько продюсера, – сказала я.
– Потому что там все решается, независимо от вас. Вот если пил ваш агент с продюсером, вы будете сниматься, а если не пил – не будете. Вот если я вылечу какого-нибудь режиссера или продюсера, а он меня спросит: «чем тебя отблагодарить?», а я скажу: «хочу сняться в кино». И я снимусь.
– Да, я знаю одного психиатра, который снимался в кино.