Записки наемника
Шрифт:
– Да что ты! Сейчас договоришься… Просто у меня скоро день рождения, и мне уже столько лет, что я решила пока носить траур. Мне не много лет, но я последние годы не живу, а существую. Как змея под колодой. По году рождения я ведь – Змея. Моя матушка мне говорит: «Змея ты подколодная, а не просто змея! По возрасту я уже могла быть бабушкой»…
– Ну полно, Евгения… Разве в четырнадцать лет рожают?
– Людмила не родит и в двадцать пять. Она не нацелена на деторождение, она еще не выгулялась…
Я смотрю на печальную женщину. Как они познакомились с Фаридом? Вообще, Евгения немного странная. Это единственное, что роднит ее с Людмилой. Людмила проболталась
– Эх, наверное, мне придется вступать в «либертарианскую» партию. Я скоро познакомлю тебя с их спонсорами. Правда, людьми с довольно темными репутациями, – говорит Евгения.
– Зачем это нужно? Чтоб сильнее ненавидеть мужчин? – спрашиваю я.
– Нет, просто для того, чтобы они для меня перестали существовать. По секрету могу сказать… Кто такой тот же самый Фарид? Он говорит, что ему нравится в постели показать свою силу. А о какой силе идет речь? Он хочет победить женщину интеллектуально или просто раздавить ее в постели? Так что мужчины – это просто сгустки амбиций, и больше ничего. Ну что, разве разумные люди не могли бы договориться там на Кавказе? Нет, все амбиции, одни амбиции… И я вынуждена быть вдовой при живом муже, а дети не видят отца по году и больше.
Я пару раз видел Евгению в сопровождении интересных молодых людей. Я давно не верю в целомудрие солдатских жен, поэтому меня не особенно волнуют Откровения дамы с золотой приколочкой в груди. Кажется, такого рода люди падки на модные поветрия и острые ощущения. Стоит только эстрадной звезде продемонстрировать пронзенные металлическими стержнями интимные части тела, и сразу секретаршам и домохозяйкам, женам бывших партработников и финансовых воротил хочется заиметь это же! Стоит в мире появиться новому наркотику, и женщины подобного рода говорят: «Дай!», «Достань!», «Укради!»
Евгения отличается от Людмилы. Она, старшая сестра, получила от мужа" большую свободу, но стала от этого более вульгарна и менее сексуальна. Кроме всего прочего, она всегда в делах и заботах, потому что Евгения – мать двоих детей. Предпочитает черные цвета, тогда как Людмила склонна носить все красное. Евгения постоянно читает то о самоубийстве Ван Гога, то о процессе над Жанной Д'Арк, то о художественном творчестве жлобствующих шизофреников. Людмила предпочитает читать журнал «Вокруг света». Это, думаю, ее единственное чтение.
Что ж, Фариду повезло. Евгения любит мир и чувствует себя свободной. Ее самооценка вполне объективна. Эта женщина достаточно гибка, чтобы принимать своего мужа таким, каков он есть, и поступать так, как ей хочется.
Людмила большего требует от мужчин; поиски самого подходящего пока не увенчались успехом. Но, кажется, я вполне ее устраиваю.
В тот вечер, когда на свет слетались ночные бабочки, не знаю, что удержало Евгению от внезапного порыва: то ли факт моего знакомства с Фаридом, то ли факт знакомства с ее сестрой.
…Через несколько дней Евгения попросила меня сопровождать ее в ночной клуб под тривиальным названием «Ночная фиалка». Там я впервые увидел Графиню. До сих пор я не знаю, почему ее так звали. Была ли то кличка или имя – остается для меня загадкой.
…Из Грузии, как потом мне удалось выяснить, за немалые деньги банде Графини было заказано убийство семьи Фарида. За мгновение до взрыва я почувствовал: сейчас что-то случится. Я всего лишь на пару минут выскочил из машины – купить в киоске сигарет. Резко обернулся и увидел, как синий «Москвич» с Людмилой, Евгенией и ее детьми неторопливо, будто в замедленной съемке, начал вспучиваться оранжевым пузырем. Там было не меньше трех килограммов тротила, потому что машина разлетелась, словно карточный домик под ударом тайфуна. Взрывная волна сбила меня с ног, но боли от падения на твердые ступени я не почувствовал. Все мое существо зашлось в беззвучном крике. Зачем-то я бросился к машине, вернее, к огромному полыхающему костру. А сверху уже падали обломки металла, стеклянное крошево, горящие ошметки покрышек и окровавленные куски человеческих тел. Конечно, жена Фарида и его дети погибли мгновенно, даже не поняв, что умирают. Взрыв раздался через несколько минут после того, как Евгения, повернув ключ в замке зажигания, завела машину, немного отъехала от подъезда дома и остановилась напротив табачного киоска, попросив меня купить сигарет.
– А-а-а-а! – я не чувствовал опаляющего кожу жара, слез на щеках, впившихся в ладони собственных ногтей. Убитый – не физически! – этим взрывом, я ощущал только, что теперь со всей моей прошлой жизнью в этом мире покончено, что в одно мгновение все изменилось, перевернулось.
А ведь меня предупреждали. В основном, по телефону. Тихими, спокойными голосами:
– Юрий, не лезь в это дело…
– Юрий, ты же знаешь, чем все кончится. Фарид будет мертвецом, и его жена, и его дети… Брось… Забирай Людмилу из госпиталя и уезжай.
Я вызывал Фарида, а он все не ехал и не ехал.
– Сколько ты стоишь, Юрий? Назови цену… Таких звонков было много.
Я, только я виноват в их смерти! Почему не придавал значения этим звонкам? Не верил. Нужно было отправить женщин и детей куда-нибудь в деревню. Или в другой город. Тогда, возможно, все было бы по-другому. А теперь ничего нельзя изменить.
…Приехавшие через двадцать минут милиция и пожарные вскоре залили огонь. Найти то, что осталось от тел, чтобы сложить целого человека, практически не представлялось возможным. Я подобрал с земли кусочек человеческой плоти с маленьким золотым колечком. Как все это было ужасно!