Записки о капитане Виноградове (сборник)
Шрифт:
– Посмотрите сюда… Узнаете?
Наполовину развернутая карта, очевидно, представляла собой цветную компьютерную обработку спутниковой или аэрофотосъемки. Изображение было настолько подробным, что вполне различимы оказывались не только отдельные здания – глаз Виноградова непроизвольно задержался на крохотном цилиндрике дворового колодца. Трасса перегораживалась угловатыми контурами блокпостов, неподалеку от перевала объектив застал движущуюся на север бронеколонну.
– Это – тот самый район! – уверенно констатировал Владимир Александрович. Сориентировавшись от омоновской базы, он без труда
Но на карте уже имелись карандашные пометки – как раз от того рокового поворота тропинки, назад к селу, потом резко в сторону… Маршрут отхода был неожиданным, но, пожалуй, в конкретной ситуации единственно верный. «Интересно, – подумал Виноградов, – вот, значит, где у них была временная база!» Судя по всему, Полковник решил проверить доклад Батиного «куратора»?
Однако Владимир Александрович в очередной раз ошибся. Хозяин кабинета довольно равнодушно загнул опознанный гостем участок карты и раскрыл другой, соседний:
– Тут бывали?
Виноградов молчал, не зная, что следует ответить. По идее, это были горы – район, контролируемый бандформированиями оппозиции. Приграничье, отсеченное от сопредельного государства редкой цепочкой одичавших, постоянно осажденных и обстреливаемых застав.
Первый раз Владимир Александрович очутился здесь очень давно, еще в относительно мирные времена, гоняясь за выкраденными из Прибалтики ядерным зарядом. Потом несколько лет не только он – вообще ни один русский, тем более в форме, в этом районе не появлялся иначе как в качестве пленного или заложника. В последнюю командировку в качестве корреспондента Объединенной газеты федеральных сил Виноградов один раз летал к пограничникам, сопровождая концертную бригаду, а потом еще сподобился поучаствовать в неудачном рейде армейского спецназа… Тогда с огромным трудом преодолели несколько километров минированной дороги, сожгли то, что, по данным разведки, считалось «учебным центром террористов», и спешно убрались восвояси. Мало кто знал, что основной цели операция не достигла, – планировалась ликвидация группы авторитетных полевых командиров, прибывших на встречу с зарубежными спонсорами. Но то ли сборище перенесли, то ли произошла утечка информации… Во всяком случае пришлось дать традиционно-победный материал на сотню строк и монтировать его с фотоснимками захваченного еще прошлой осенью стрелкового арсенала.
По сводкам, войска потеряли двенадцать человек убитыми и значительно больше – ранеными. С тех пор, насколько слышал Виноградов, в горы никто не совался.
– Так вы бывали тут? – повторил Полковник.
– Приходилось.
– Местность знаете?
– Нет! – вполне ответственно признался Владимир Александрович. – Там же зона оппозиции, она контролируется…
– Я знаю, кем она контролируется! – оборвал собеседника хозяин. Чем-то рассерженный, он придвинул к себе конверт из грубой желтоватой бумаги и высыпал из него прямо на карту несколько черно-белых снимков: – Посмотрите. Ваше мнение?
Сверху оказались фотографии, изображавшие мрачного, чем-то отдаленно похожего на Полковника человека: лет от сорока до шестидесяти, ярко выраженный кавказец. Усы, шрам над бровью… Только один раз этот господин снялся
Снизу, в пачке, лежали два снимка – совсем другой человек, значительно моложе, с характерной мирной внешностью. Сначала он сфотографировался в очках – оправа была профессорская, дорогая и вполне гармонировала с демократичным джемпером. Второй снимок не мог не вызвать у Виноградова улыбку: тот же очкарик стоял перед объективом в полной экипировке российского милиционера.
– Ну? Что скажете?
– Что же… Этот – личность известная, кто же не знает Магаева?
– Лично встречались?
– Нет! – рассмеялся, забыв на секундочку о своих опасениях, Владимир Александрович. – Только по телевизору да в газетах… Иначе бы мы с вами не общались.
Полковнику пришлось согласиться. Начальник штаба вооруженных сил непримиримой оппозиции Магомед Магаев воевал с Россией не первый год, часто выступал от имени своего президента на пресс-конференциях и категорически отказывался от участия в переговорах с федеральным командованием.
Поговаривали, что именно он санкционировал все наиболее громкие террористические акты в истории конфликта, и еще ни один пленный живым из его ставки не возвращался.
– Та-ак! – Полковник удовлетворенно кивнул. – Еще?
– Про второго ничего сказать не могу. Не встречались.
– Ничего не смущает?
– «Липа» явная, – пожал плечами Виноградов.
– Почему? – заинтересовался Полковник. Чувствовалось, что именно такой реакции он ожидал.
– Ну, во-первых, форма на нем сидит как на корове седло. Рукава длинные, шапка на ушах…
– Может, так выдали?
– Это новобранцу в армии так могут выдать! Но уж никак не старшему офицеру… он ведь майор у вас тут?
– А еще что?
– Бриджи! Что-то я не видел ни разу, чтоб милицейские офицеры носили бриджи со шнурованными ботинками. Хотя, конечно… И нашивка на рукаве – такие раньше к парадной форме сержантам полагались, их уж не выдают давным-давно.
– Спаси-ибо. Все?
– Достаточно, – Владимир Александрович всегда удивлялся халтуре иностранцев, снимающих о нас фильмы, – взять ту же смешную «Жару» или боевик про советскую подводную лодку с морскими пехотинцами в красных косоворотках.
– Хорошо. Идите! – Полковник принялся складывать фотографии обратно в конверт.
– Ага, – не нашелся что ответить Виноградов. Потоптавшись, он повернулся через левое плечо и направился к выходу.
Все-таки это было просто хамство!
Так и не найдя достойной реплики под занавес, он вышел из офиса. С одной стороны, стоило радоваться, что обошлось без трагического финала, но и ясности пока не прибавилось… Жизнь снова превращалась в некое свое подобие, которое правильнее было бы назвать существованием.
– Сколько же можно-то еще! – рявкнул в сгустившуюся темноту Владимир Александрович, выматерился от души, сплюнул на аккуратный гравий дорожки и направился в «салун».