Записки о Шерлоке Холмсе. Красное по белому
Шрифт:
Там был, как я сказал, широкий коридор, в который выходили три пустые комнаты. В конце коридора Холмс выстроил нас всех в ряд, причем констебли насмешливо улыбались, а Лестрейд выпучил на моего друга глаза со смешанным выражением удивления, ожидания и издевательства. Холмс стоял перед нами с видом заклинателя, показывающего свое искусство.
– Будьте добры послать своих констеблей за двумя ведрами воды. Положите сюда, на пол, солому так, чтобы она не касалась стен. Ну а теперь, кажется, все готово.
Лестрейд стал красным и рассердился.
– Я не понимаю, для чего затеяли
– Уверяю вас, мой добрый Лестрейд, что у меня пресерьезная причина для всего, что я делаю. Вы, может быть, помните, что несколько часов тому назад вы позубоскалили на мой счет, когда праздник должен был быть на вашей улице, а потому теперь вы извините меня за то, что я пускаю в ход некоторую театральность. Попрошу вас, Ватсон, открыть это окно, а затем приложить зажженную спичку к соломе.
Я исполнил эту просьбу, и от подувшего ветра струйка дыма закружилась по коридору, между тем как солома затрещала и воспламенилась.
– Теперь посмотрим, найду ли я свидетеля для вас, Лестрейд. Прошу вас всех разом закричать «Пожар!». Ну, раз, два, три…
– Пожар! – заорали все.
– Благодарю вас! Побеспокою вас еще раз.
– Пожар!
– Пожалуйста, еще раз, господа, и все вместе.
– Пожар!
Крик этот должен был разнестись по всему Норвуду. Едва он замолк, как случилось нечто изумительное. Внезапно открылась настежь дверь в конце коридора, в той части стены, которая казалась сплошной, и из нее, как кролик из своей норы, выскочил маленький сморщенный старичок.
– Бесподобно! – спокойно произнес Холмс. – Ватсон, плесните на солому ведро воды, довольно. Лестрейд, позвольте представить вам вашего главного свидетеля – мистера Джонаса Ольдакра.
Сыщик, смущенный, в неописуемом удивлении выпучил глаза на новоприбывшего. Последний моргал от яркого света в коридоре и поглядывал то на нас, то на потухавший огонь. У него было отвратительное лицо – хитрое, порочное, злое, с бегающими светло-серыми глазами и белыми ресницами.
– Что же это такое? – спросил наконец Лестрейд. – Что вы тут все время делали?
Ольдакр неловко рассмеялся, отскочив от разъяренного, красного, взбешенного сыщика.
– Я не сделал никакого зла.
– Никакого зла? Вы сделали все зависящее от вас, чтобы невинный человек был повешен. Если бы не этот джентльмен, то вам, пожалуй, и удалось бы это.
Подлая тварь начала хныкать.
– Уверяю вас, сэр, что это была с моей стороны не более как шутка.
– А, шутка! Неужели? Но не вы будете смеяться над этой шуткой, уверяю вас. Отведите-ка его вниз и постерегите, пока я не приду. Мистер Холмс, – продолжал Лестрейд, когда констебли вместе со стариком вышли. Я не мог говорить перед полицейскими, но перед доктором Ватсоном не постесняюсь сказать, что это самое блестящее ваше дело, хотя для меня тайна, как вы его раскрыли. Вы спасли жизнь невинному человеку и предупредили очень крупный скандал, который погубил бы мою репутацию в Скотленд-Ярде.
Холмс улыбнулся и похлопал Лестрейда по плечу.
– Не только ваша репутация, мой добрый сэр, не будет погублена, но вы увидите, что ваше имя прославится. Сделайте только несколько изменений в рапорте, который написали, и тогда люди поймут, как трудно пустить пыль в глаза инспектору Лестрейду.
– А вы разве не желаете, чтобы ваше имя фигурировало?
– Вовсе не желаю. Работа сама по себе служит мне наградой. Может быть, со временем и моему имени будет отдано должное, когда я снова позволю своему ревностному летописцу располагать своими рукописями, не так ли, Ватсон? Ну а теперь посмотрим, где устроила себе логово эта крыса.
Перегородка из оштукатуренных дранок с хитро скрытой дверью была поставлена поперек коридора, в шести футах от его конца. Помещение за ней освещалось вырезами, сделанными в карнизе крыши. Там было немного мебели, запас пищи и воды, несколько книг и бумага.
Когда мы вышли оттуда, Холмс сказал:
– Вот и выгода быть строителем. Он мог устроить себе тайник сам, без всякого соучастника, кроме, конечно, своей бесценной экономки, которую я бы на вашем месте, Лестрейд, не замедлил бы тоже арестовать.
– Я последую вашему совету. Но каким образом вы узнали об этом тайнике, мистер Холмс?
– Я пришел к убеждению, что молодец прячется в доме. Когда я смерил шагами коридоры и увидел, что верхний на шесть футов короче соответствующего ему нижнего, то для меня стало ясно, где он находится. Я полагал, что у него не хватит силы духа лежать смирно, когда он услышит крики о пожаре. Мы, конечно, могли бы войти и взять его, но мне забавно было заставить его самого выдать себя. Кроме того, мне следовало отплатить вам, Лестрейд, маленькой мистификацией за ваше утреннее зубоскальство.
– Ну, сэр, вы, бесспорно, поквитались со мной в этом отношении. Но каким образом вы пришли к заключению, что он вообще находится в доме?
– Отпечаток пальца, Лестрейд. Вы сказали, что это финал. Так оно и было, только в обратном смысле. Я знал, что этого отпечатка не было накануне. Я всегда очень внимателен к деталям, как вы, может быть, заметили, а потому осмотрел переднюю и был уверен в том, что стена была чиста. Следовательно, пятно было сделано ночью.
– Но каким образом?
– Очень просто. Когда пакеты были вложены в конверты, Джонас Ольдакр попросил Мак-Фарлэна укрепить одну из печатей наложением пальца на мягкий сургуч. Это было, вероятно, сделано так быстро и так естественно, что сам молодой человек, наверное, забыл об этом. Весьма возможно, что это было сделано совершенно случайно, и даже сам Ольдакр понятия не имел о том, как он это употребит впоследствии. После обдумывания дела в берлоге его вдруг осенила мысль, что он может при помощи этого отпечатка выставить окончательную и беспощадную улику против Мак-Фарлэна. Ничего не могло быть для него проще, как взять с печати восковой отпечаток, смочить его небольшим количеством крови, полученной от булавочного укола, и ночью сделать им знак на стене или собственноручно, или же через свою экономку. Рассмотрите документы, которые он унес с собой в берлогу, и я пари держу, что вы найдете печать с отпечатком большого пальца Мак-Фарлэна.