Записки охотницы
Шрифт:
Нет, я, конечно, сочувствую несчастной. Потерять рабочее оружие… ну это тоже самое, что сантехнику отрезать руки и заставить его чинить трубы зубами. Без копья валькирия перестает быть той, кем она есть. Лишается едва ли большей части своей силы. Однако это не объясняет, почему «сестрички по цеху» сразу же вспомнили про меня.
– Прекрасно. Я-то тут причем? Вы не уследили, вот и разбирайтесь.
Девица закатывает глаза, всем видом показывая, что разочарованна моей реакцией. Видимо хочет большего проявления участливости. Ага, обойдется.
– Разбираемся, разбираемся. Только вот похищенное копье – твое. Помнишь такое?
Ладно, может и не обойдется. Моя челюсть медленно плывет вниз. Мое копье… Еще бы не помнить.
НОВАЯ КВАРТИРАНТКА
– Мое копье…
Отупело пожевываю губу. Мое копье: родное, драгоценное и безжалостно отобранное. Я так давно его не видела.
– Оно ведь сломано.
– Что не лишает его способностей.
– Известно, кто похитил?
Девица отрицательно трясет копной светлых волос.
– Не а.
Меня вдруг осеняет.
– И они думают, что это я, да? Поэтому тебя подослали?
Неоднозначное кивание головой.
– Кое-кому приходила такая мысль…
Спасибо за честность.
– Я не крала.
– Но ведь вспомни, однажды ты уже заимствовала его часть.
Намекает на лезвие в моем катаре?
– И с того дня я свое оружие даже в глаза не видела.
– Плохо. Значит, дела обстоят хуже, чем мы думали. Раз украла его не ты, вору может понадобиться недостающая часть, – девчонка проворно спрыгивает со столешницы. – Как бы то ни было, я здесь задержусь. Какую комнату занять?
– Комнату… что? – ошарашено пялюсь на неё. – Ты собираешься жить в моей квартире?
– А как иначе за тобой присматривать? Или защитить, в случае необходимости.
– Защитить? – какое оскорбление, однако. Валькирии думают, что я не способна дать отпор? Серьезно? – Уж в твоей защите я точно не нуждаюсь. Сколько тебе веков, дитятко? Два, три?
Движения девицы напомнили молниеносную вспышку. Я даже сообразить толком ничего не успеваю, как уже лежу на паркете, больно ударившись плечом. Юная валькирия нависает надо мной с занесенным копьем.
Так вот что за труба лежала возле неё! Складное механизированное копье. При нажатии на кнопку древко раздвигалось, а многогранные лезвия раскрылись с приглушенным щелчком, подобно распустившемуся цветку. Вот это да… новые технические прибабахи современного времени. У меня такого не было.
– Намек поняла. Слезай уже с меня… – как-то не очень неуютно ощущать жалящее смертоносное лезвие у шеи.
– А когда-то ты слыла лучшим бойцом… – девчонка насмешливо отстраняется, нажатием невидимой кнопки складывая оружие обратно в неприметный кусок железяки. – Очеловечивание идет полным ходом, да? Ты хоть иногда тренируешься?
– Тебе просто повезло, – бурчу я обозлено, приподнимаясь на локтях и попутно путаясь в шлейфе платья.
Меня только что раскатала несовершеннолетняя девица! Да, в возрастных мерках, она, конечно, ровесница Петруши Первого, будь тот еще жив, но внешне-то, внешне-то! Хилая и нескладная, зато с такой внутренней силищей, что остается только позавидовать.
– Конечно, повезло, – согласно кивает та, подавая руку. Принимаю помощь. – Главное, чтобы не повезло кому-то другому.
Кому-то другому… да что же это за день озарений! «…И так долго планирую месть, что уже сбился со счета. Но теперь, благодаря тебе, она, наконец, свершится… Готовься, уже скоро».
Анонимное послание, пришедшее мне с месяц назад. Я настолько закопалась в поисках украденной шкатулки, что и позабыла о нем. «Благодаря мне»… или благодаря моему копью? По коже побежали мурашки.
– Ну так что? Какую комнату мне занять?
Настырная девица.
– Прямо и налево, – обреченно вздохнув, отвечаю я, потирая ушибленный локоть.
– Прекрасно. Я Гель, кстати. Но в этом времени меня зовут Евой.
– Очень приятно, – безразлично отмахиваюсь я, слишком погруженная в раздумья о неизвестном оппоненте. Дела принимают все менее и менее приятные обороты… Мне кажется, и я каким-то образом вляпалась в дурно пахнущие дела? Я ведь не брала катар с собой на прием. А если…
Со всех ног несусь в спальню и вытряхиваю содержимое рюкзака на кровать. Вот он, родимый. Целехонек. Ох… Главное, теперь не спускать с него глаз. Нельзя, чтобы он попал не в те руки…
Ева замирает на пороге, с интересом осматривая мою комнату.
– А у тебя тут миленько.
Знаю, что миленько. Моя спальня – моя крепость, как-то так. Все в светлых тонах (резкий контраст с кухней) и ничего лишнего. А главное моя гордость – кресло-качалка у окна. Второе такое стоит в гостиной у декоративного камина, жрущего столько электричества, что легче проложить настоящий дымоход (ох, эти женские прихоти).
– Так… – раздраженно смотрю на её ноги. – Раз собралась жить здесь, уясни-ка несколько основных правил: в обуви по квартире ходить запрещено! Мусор выкидывается в ведро, а не в раковину, а столы придуманы для того, чтобы за ними есть, а не сидеть сверху. Усекла? Беспорядок не выношу на дух, так что имей уважение – цени чужой труд.
– Какая ты ску-у-у-ушная, – разочарованно протягивает Ева, закатив глаза и стягивая с себя кеды. – Мамочка, выдели постельное белье – я иду спать. Не хочешь почитать мне сказку?
Мамочка. Блеск. По человеческим меркам я скорее уж прихожусь ей старшей сестрой, но точно не мамочкой. Мамочка… Бр-р-р, увольте!
НОЧНОЙ ЗВОНОК
Уснуть? Ага, как бы ни так… Уложив новоиспеченную соседку в свободной комнате (да здравствует трешка!), сама я уже чёрт знает сколько времени ворочаюсь в постели, ерзая и комкая простыни. Голова гудит от переизбытка информации и… страха. Страха даже не столько за свою шкуру, сколько перед неизвестностью.