Записки пилота. Тетралогия
Шрифт:
– Имперская Инквизиция.
Глава 4
Как вы представляете себе среднестатистического инквизитора, я не знаю. Что касается меня, то когда я слышу слово "инквизитор", перед глазами появляется худая фигура в чёрной, подпоясанной, разлохмаченной на концах верёвкой, сутане. Худое, измождённое лицо с горящими фанатизмом глазами. Инквизитор должен постоянно кого-то карать. Еретик? На костёр! Ведьма?
– Сжечь! И так далее, в таком духе.
Поэтому, когда я, посадив корабль на указанной мне станции, увидел приближающуюся к трапу фигуру - закутанную в длинный чёрный плащ и с капюшоном на голове, мне, если говорить по честному - поплохело. Не такой уж я и ангел в конце концов. Грешен был, каюсь. Только вот нужно ли этим моё покаяние?
Но деваться было некуда - не прорываться же ещё раз с боем со станции, и я спустился по трапу.
– Мы ждали вас, - спокойным, лишённым каких либо интонаций голосом сообщила мне фигура.
– Следуйте за мной. Вас ждут.
Увидев что я уже открыл рот, что бы задать закономерный вопрос - кто ждёт и зачем, фигура сделала отрицательный жест рукой:
– Вопросы излишни. Следуйте за мной.
Шли мы прилично, несколько раз поднимались на лифтах и по пути мне ни разу не попались дюжие парни в красных колпаках, тащащие окровавленные тела своих жертв. Хотя, может такие и были - в других коридорах. Зато пару раз мы прижимались к переборкам пропуская марширующие куда-то отряды штурмовиков в чёрной броне и один раз - целый выводок проповедников, хором декламирующих какую-то проповедь. Увидев моё удивление, фигура снизошла до пояснений - всё тем же, лишённым каких либо эмоций голосом:
– Массовое производство, что же... такое время. Галактика велика и Ересь повсюду.
Мне показалось, что при последних словах он или оно как-то по особенному взглянуло на меня.
Хотя, скорее всего, мне просто показалось.
Заходим в неприметную, ни чем не отличающуюся от других, дверь. Кабинет. Стандартный офисный набор - стол начальника, к нему приставлен, образуя букву "Т", стол для посетителей. Шкафы заполненные папками, на верхней полке одного из шкафов стоит чучело какого-то неведомого зверька. В углу - диванчик с журнальным столиком. Ни дать ни взять - стандартный офис торговой конторы средней руки. У входа - палка-вешалка с висящим на ней чёрным плащом. Всё сухо, скучно и буднично - даже слишком сухо, нет даже никаких рекламных плакатов, как в подобных торговых офисах.
За столом сидит полноватый мужик в стандартной Имперской форме без знаков различия.
– Привёл?
– Спрашивает мужик не вставая из-за стола и, обращаясь ко мне:
– Ну, садись, голубь ты наш... сизокрылый.
Сажусь за приставленный стол. Сопровождавшая меня фигура садится напротив не откидывая капюшона.
– Рассказывай, - обращается ко мне мужик.
– Ч-Чего рассказывать-то?
– спрашиваю.
– Как чего?
– Он вроде даже расстроился.
– Вот только не надо о своей невинности нам тут петь. Про ересь свою рассказывай. Кто совратил...
– он подтягивает к себе пухлую папку и начинает её листать.
– Кто совратил молодого выпускника Лётной Академии, как ты погряз в Ереси, зачем клеветал на Империю вообще и на Императора в частности. Почему, - он поднимает на меня тяжёлый взгляд.
– Почему сотрудничал с врагами Империи и злоумышлял против слуг её?
Он отодвигает от себя раскрытую папку и откидывается на спинку кресла буравя меня своим недобрым взглядом.
– Я... не злоумышлял! И не впадал.
– Эх... Брат Риша, - он обращается к фигуре.
– По моему он, - следует кивок в мою сторону, - не раскаивается в деяниях своих. Как вы думаете?
Перевожу взгляд на фигуру - та кивает головой в согласии.
– Да, жаль-жаль. Ну что ж... на дыбу его может?
– Мужик критически осматривает меня.
– Хлипок он. Думаю, попортим преждевременно. Так до аутодафе и не доживёт. Может с сапог святого Дунстана начнём?
– Да не делал я ничего!
– Кричу ему, он морщится:
– Послушайте, у меня хороший слух - незачем так орать.
– Извините, - говорю и продолжаю гораздо тише.
– Да что за бред! Я не впадал ни в какую ересь. Я честно служил и выполнял приказы. И никто меня не совращал....
Тут я правда вспомнил сначала ту тётку с базара, потом школьницу - ну где я им круизы делал и почувствовал что краснею.
– Не совращал тебя никто?
– Понимающе хмыкает мужик и перелистывает несколько файлов в папке.
– Ага, - он тычет пальцем во что-то мне не видимое в файле.
– А благодарность от Федерации тебе просто так дали?
– Я просто торговал, - отвечаю пожимая плечами.
– Что тут незаконного-то?
– С врагами!
– Он значительным жестом поднимает палец.
– Сотрудничество с врагами Империи. Ладно, - он перелистывает ещё несколько страниц.
– А вот про совращение тобой, - он поднимает глаза на меня, - Особы Императорской Крови. Это как понимать?
– Чего?
– Я аж привстаю со своего стула.
– Кого?
– Говорил про ЕИВ Принцессу Айслинг, что вертел её на... кхм... опустим на чём и что за-сан-да-лил ей по... и так ясно. Ну?
– Я... её не... да что вы! Это только слова!
– Значит, - прерывает он меня.
– Имеем и оскорбление члена Императорского семейства словом и намерением, в особо оскорбительной форме.
– И он что-то помечает на планшете.
– Так она щит хотела отобрать!
– Какой щит?
– Он непонимающе отрывается от планшета.
– Зелёный, ну, призматический. Я его честно заработал!
– Призматик щиты - собственность Империи и подлежат сдаче после выполнения задания.
– Да я за него больше пятидесяти миллионов отдал! Вы что - совсем охренели! Это же грабёж!
– Пятьдесят миллионов?
– Он удивлённо смотрит на меня.
– Больше, - отвечаю, глядя ему прямо в глаза.
Какое-то время мы играем в гляделки, но я отвожу глаза первым. Он опять хмыкает и что-то перелистывает в папке:
– Ха, действительно. Вот чек и накладная. Странно... вам его не должны были продать.
И, обращаясь уже к брату Рише: - Куда только смотрит наш отдел "К"?
Поворачивается ко мне:
– Щит вам продали незаконно. Но не отбирать же его теперь. Обвинение в присвоении, в незаконном присвоении - поправляется он, - собственности Империи мы с вас снимаем.
Я облегчённо вздыхаю.
– Да вы не расстраивайтесь, - говорит он мне очень доверительным тоном.
– Вам тут, - он кладёт руку на раскрытую папку, - на три костра хватит. И ещё на небольшое прижигание останется.