Записки питерского бухарца
Шрифт:
– Обэхеэсес! Вы только что меня обвесили!
Ящик выпал у меня из рук.
«Турма» – первое, что пронеслось у меня в голове, представив себе ленинградские «Кресты».
– Помилуйте, но вы ведь сами видите, что весы на морозе плохо работают? – начал, было, я оправдываться, не на шутку наложив в штаны.
– Ничего не знаю! Где Ваш заведующий? Сейчас будем составлять протокол – сухо и по-деловому стал входить в новую для себя роль мошенник.
– Я… я не зна… Он будет только вечером… Простите… – начал я лепетать бог весть что, добавив, зачем-то, в конце: – Мне очень
Словно, это могло послужить для меня серьёзным аргументом для оправдания.
Мой обвинитель, напротив, с каждой минутой становился всё уверенней и строже. Решительным шагом он направился к телефонной будке, что находилась возле выхода метро. Я же, стал метаться между ним и брошенным товаром, не зная, что предпринять. Товарищ, сняв трубку, с кем-то общался, а я уже стал гадать – сколько же мне припаяют. Вспомнилась, почему-то, семья, маленькие детки…
«Сиротинушки…» – жалостливо промелькнуло в несчастном мозгу.
Наконец, я вспомнил, что и сам могу позвонить в кафе.
– Он был один? – коротко перебил меня Павел, быстро вникнув в ситуацию.
– Д-да… – пролепетал я в трубку.
– Тогда смело можешь послать его на х#й! – и тут же, представив моё выражение, продолжил: – Знаю – не сможешь. Тогда, просто, верни ему деньги и пусть он подавится этой курой.
Я повесил трубку и быстро исполнил всё в точности, как и было велено моим опытным шефом. И – о небеса! – всё получилось! Мошенник довольствовался бесплатным цыплёнком, я – на свободе, а дети вновь обрели своего папочку.
Оставшиеся два ящика будут честно и «по-братски» поделены поровну между мною и Павлом.
Royal’ная эпопея
С развалом Союза, всю бывшую империю захлестнула «золотая лихорадка». Вчерашние коммунисты, внезапно превратившись в яростных поборников демократии, принялись с завидным энтузиазмом перераспределять собственность. Да так рьяно, что у настоящих капиталистов на Западе слегка поотвисали челюсти: «Да-а… это, тебе, не мелочь по карманам тырить…»
Как и полагается, на самом верху делили по-крупному: целые регионы и отрасли, с мощными заводами и предприятиями.
Рангом пониже – заделались «предпринимателями» и «бизнесменами», растаскивая всё то, что считалось «мелочью» для новоявленных олигархов.
Наконец, чтобы всё выглядело «по-честному», народу тоже спешно нарисовали «ценные бумаги» – «ваучеры» – дабы он не вякал и наравне со всеми почувствовал бы себя настоящим собственником.
Однако ушлый народец очень быстро смекнул, что окромя себя самого ему больше не на кого рассчитывать, а потому страну вскоре захлестнул челночно-мешочный бум. Таскать и распродавать стали буквально всё, что плохо лежало: от готовой продукции и строительных материалов, до цветных металлов и оружия на складах.
Во всеобщую сумасшедшую гонку решили включиться даже те, в ком напрочь отсутствовала коммерческая жилка.
– Я всё просчитал – заверит меня старший зять – муж моей старшей сестры, придвинув к себе калькулятор. – Вот, гляди: мы покупаем здесь, в Ленинграде, двести литровых бутылок спирта по цене тысячу рублей за бутылку, везём в Бухару и сдаём оптом по две тысячи. Я возвращаю двести тысяч, что взял в долг и у нас на руках остаётся столько же, в качестве стартового капитала. Ну, а дальше мы начинаем работать на себя…
– Да-а, убедительно и заманчиво… – протяну я, почёсывая свой затылок. Сомневаться в выкладках кандидата математических наук не было ни малейших оснований. И, всё же, что-то меня удерживало от вступления в концессию: уж, больно странно сочеталась деловая предприимчивость с внешним обликом бывшего преподавателя политехнического института. Видимо, прочитав мои мысли, зять поправит на переносице очки и приведёт в завершение веский довод:
– А что делать, дорогой? Сейчас время такое: все вынуждены как-то выкручиваться. Упустим этот шанс сегодня – завтра локти себе будем кусать. И потом, – ты ведь, насколько мне известно, всё равно сидишь без работы? А здесь – и дела свои поправишь, и с родными будешь иметь возможность видеться!
Последний аргумент окончательно сломит моё слабое сопротивление.
Вскоре выяснится, что начинающие бизнесмены не учли массу побочных нюансов.
В первую «ходку» нас подкараулили рэкетиры: пришлось «отвалить» бандитам причитающиеся десять процентов. И всё равно, дебют, можно сказать, состоялся.
Во вторую поездку, на нашем пути вновь возникли вымогатели, но уже в милицейской форме.
– Ничего не поделаешь: они тоже живые люди… – резонно возразит нам с братом муж моей сестры, когда мы, миновав все кордоны, уютно расположимся в отдельном купе. Ловким движением руки, он мгновенно свернёт голову «Роялю» и плеснёт жидкости в гранёные стаканы.
– Ну! За относительную удачу!
«Вот это да-а… ну, просто, прирождённый коммерсант!» – отмечу я про себя, восхитившись тем, как жизнь порой заставляет людей поразительным образом преображаться, заставляя осваивать их совершенно чуждые им профессии. В эту минуту я откровенно любовался своим зятем.
Самой памятной и последней стала третья «ходка». Всё было оговорено заранее: зять с братом выезжают из Бухары, а я – из Питера. Красные стрелки на карте сходились на Киевском вокзале Москвы. Впервые, полностью рассчитавшись с долгами, мы ехали на «свои», кровные, рассчитывая получить неплохую прибыль.
На Киевском вокзале столицы мы затарились под завязку, плотно набив нанятую «восьмёрку» так, что с трудом впихнулись туда вдвоём, с зятем. Шухрат же, поспешит на метро, чтобы встретить нас на Казанском вокзале.
Эх, Москва, моя столица! Одних только историй, произошедших в районе «трёх вокзалов», вполне хватило бы для того, чтобы увековечить твоё имя огромными буквами в знаменитой «Книге рекордов Гиннесса»!
Двести шестнадцать литровых бутылок спирта были аккуратно уложены в картонные коробки, по шесть бутылок в каждой. Итого – тридцать шесть коробок с драгоценнейшей жидкостью. Настроение было отличное! Мы ликовали: ещё бы, – нас не шерстили ни бандюганы, ни родная милиция! До Казанского вокзала оставался квартал, когда до нас вдруг дошло: как же мы втроём будем всю эту груду коробок перетаскивать от машины до перрона?