Записки прокурора
Шрифт:
— Посчитала, что у мужа были основания?
— Трудно сказать. Все-таки отдать отца своих детей под суд… Опять же и кормить их надо. Алименты. Она ушла. А он переехал в Рощино.
— Короче, хотите сказать, что Кропотин — натура вспыльчивая, мстительная.
— А история с женой?
— При всем том, что вы рассказали мне о личности Кропотина, санкцию на арест я вам дать не могу.
Бутов хотел что-то сказать, но я продолжил:
— У вас нет убедительных улик. И потом пока не найдено тело мальчика, нельзя сделать окончательных выводов
— Прошло слишком много времени, — задумчиво проговорил следователь. — Потом в Рощине ходят разные разговоры…
— Какие, например?
— Многие уверены, что убийство — дело рук Кропотина.
— Факты, где факты? Где улики, подтверждающие это?
— Мы их ищем, — сказал спокойно Бутов. — Признаться, я боюсь, как бы продавщица не натворила бед. Хоть она и молчит, держит своё горе при себе, но человек она ой-е-ей.
— Ну, Сергей Сергеевич, вы бы ей объяснили, что все на самом деле не так просто.
Бутов мотнул головой.
— Прямо скажем, в сложном я положении. С одной стороны, подозревал её в преступлении…
— А сейчас?
— В общем-то я не отказался совсем от своей точки зрения. А с другой стороны, должен как-то поддерживать в горе.
— Вот видите, какие закавыки иногда подбрасывает жизнь?
— Вижу, Захар Петрович, — вздохнул следователь.
— И ещё, Сергей Сергеевич, — сказал я серьёзно, — подумайте о том, что, помимо ваших предположений, о которых мы говорили, возможно, что истина совершенно не там, где вы ищете.
Бутов посмотрел на меня с недоумением.
— Да-да.
— Но ведь не случайно Кропотин был в доме Парабуков накануне похищения денег? Не случайно он оказался на лесной дороге в тот момент, когда по ней шагал Павел? А зачем ему лгать, юлить?
— Слишком много совпадений тоже опасно для поиска истины…
…Следователь ушёл от меня, кажется, удручённый. Работа, проделанная им совместно с инспектором угрозыска, была если не опровергнута, то во всяком случае поставлена под сомнение. И когда он приехал ко мне через день торжественный и сосредоточенный, я понял, что произошло нечто важное. В мою комнату был внесён портфель. В потёках грязи, с прилипшими хвоинками и листьями.
— Портфель опознали родители Павла Парабука, — сказал Бутов.
Он вынул из него стопку тетрадей, исписанных неустоявшимся детским почерком, учебники, альбом с гербарием. Все пахло сыростью, прелыми листьями и землёй.
— Где обнаружили портфель? — спросил я, машинально листая дневник.
— В лесу. Был зарыт под ворохом ветвей и листьев.
— Кто нашёл?
— Старушка из Рощина. Грибы пошли. Верно участковый инспектор говорил: пойдут дожди, грибы появятся, а где грибы, так и грибники. Они ведь каждый кустик, каждую кочку обшаривают. У каждого своё заветное местечко припасено. Старушка говорит, что там, где нашла портфель, груздей всегда полно. Как вам нравится этот груздь?
— Находка важная, — сказал я. — Обследовали место вокруг?
— Прощупали каждый метр. Рядом небольшое озерцо. Какое
— Это далеко от просеки?
— С километр будет… Я думаю, Захар Петрович, что вопрос более или менее проясняется.
— В отношении чего?
— Кого… Кропотина.
— Но ведь труп вы не нашли.
Бутов выдержал мой взгляд и сказал:
— Если бы вы видели те болота. Там слон увязнет, не отыщешь.
— Поиски ведутся?
— Все Рощино принимает участие. Но это может и не дать результата. И не потому, что в болоте ничего нет. А потому что это болото. — Бутов помолчал. И добавил: — Захар Петрович, я считаю, что теперь мы имеем все основания взять Кропотина под стражу.
На моем столе зазвонил телефон. И пока я разговаривал с секретарём райкома, Бутов сложил в портфель тетради, учебники, дневник и альбом с гербарием.
— Вот что, Сергей Сергеевич, — сказал я, окончив телефонный разговор, — мы вернёмся к этому вопросу завтра. Сейчас меня срочно вызывают в райком.
По дороге я подбросил следователя в РОВД, договорился встретиться утром.
Сейчас трудно сказать, как бы разворачивались события рощинского дела дальше. Не стану гадать. Но, вспоминая этот случай, я ещё и ещё раз убеждаюсь, как нелёгок путь к истине. Сколько подводных камней, всяких неожиданностей, своеобразных ловушек для… следователя. Окажись в плену первой версии — жертвой могла стать Анна Парабук, ещё более трагической могла оказаться вторая версия — об убийстве. Только объективность и ещё раз объективность — гарантии успеха следствия. И неуклонное соблюдение норм закона, охраняющего права, интересы гражданина. Каждого гражданина!
По данному делу произошло то, что должно было рано или поздно произойти. Но чем раньше, тем лучше. Клубок рощинского дела стал стремительно распутываться именно в то самое время, когда Сергей Сергеевич Бутов привёз из леса портфель Павла Парабука.
За много километров от наших мест, на берегу Чёрного моря, под Ялтой, на пустом пляже милиционер задержал двух подростков. Голодных и озябших под ночным южным небом. Они оказались теми самыми пареньками, что, пообедав плотно два дня назад в ресторане, не могли расплатиться и предложили в залог фотоаппарат «Зоркий», пообещав принести деньги и забрать его. Но они не пришли. У них не было денег. Пятьсот шестьдесят восемь рублей растаяли как дым.
Владик Боярский, которому было от роду чуть больше шестнадцати лет, наезжал в Рощино скорее по несчастью. Здесь жила его тётка. Мать после развода с отцом осталась в Лосиногорске, что в двух часах езды на поезде от села, а отец укатил в далёкую Пермь. Оба родителя давно обзавелись своими семьями, в которых их совместный сын был одинаково лишним. Парень ездил от отца к матери и обратно. Отдушиной была тётка. Все бы хорошо, но Владик любил жить в городе. И что удивительно, все трое — мать, отец и тётка никогда точно не знали, у кого в настоящее время находится паренёк.