Записки провинциала
Шрифт:
Набросок плана повести о журналисте Шагине
Журналист Шагин возвращается домой замученный. На дом ему дали для обработки важную корреспонденцию рабкора «Дядя Сам». Шагин ложится спать и просыпается от оглушительного стука в дверь. На вопрос отвечают: «Спешная почта». Входит ангел в спецодежде из голубого шелкового полотна и наполняет узенький полутемный коридор стуком своих крыльев. Пакет. Расписка в графе «Собственноручная подпись скончавшегося». На чай берет невесомыми
Приходит прислуга и видит замороженного хозяина. Как к этому отнеслось жилтоварищество. Вызов доктора-шарлатана. Лысая гадина свидетельствует кончину. Об этом извещают редакцию. Заботы друзей о покойнике. Они получают пособие для пышного погребения Шагина. Но, придя на квартиру, застают дверь запертой. Взламывают. Покойника нет. «Он бежал вместе с прислугой». Наутро газеты осторожно пускают сенсацию: «Бежавший покойник. Исчезновение советского покойника». /…/ Находятся соседи, которые его уже видели. Уже приписывают ему ограбление винного магазина со стрельбой в приказчика.
Между тем было следующее:
Покойник, которого посетили все жильцы дома (разнообразные чаяния, связанные с освободившейся жилой площадью), мирно возлежал на одре. Когда все ушли, неунывающая Феня сперла всё, представляющее ценность, и направилась к выходу. Ярость овладела покойником. Он стремительно покидает одр и кидается в погоню за прислугой. Но, убегая, он случайно захлопывает дверь. Возвратившись домой после охоты на прислугу (Феня искренне испугана – сцена охоты через ночную Москву), он не может войти и уныло отправляется на бульвар объяснить милиционеру, что он был мертвым, а теперь жив и хочет вернуться. Странный этот разговор внушает милиционеру мысль о призраке. Это вскоре подтверждается прибегающими жильцами. Вести о темпераментном мертвеце заливают Москву.
Друзья Шагина беззаботно пропивают выданное пособие. Комнату его занимают жадные председатели. Прислуга искренне уверена (успешно к тому же продав вещи), что Шагин усоп. Положение становится отвратительным.
Садовая культработа
28 сентября в саду имени Кухмистерова лектором Мошиным была прочитана лекция под названием «Человечество – рабочая семья».
Если организаторы лекции и имели какое-нибудь представление о том, как лекции устраиваются, то это представление назовем мягко неверным.
Прежде всего необходимо было расклеить афиши. Принимая во внимание, что сад рассчитан только на «своих» обычных посетителей. Можно было ограничиться афишей хотя бы только на воротах сада.
Но и так сделано не было. Вместо этого висела афиша о гастролях знаменитых велосипедистов братьев дю-Монд.
Братья дю-Монд находились тут же; они красили свой трек, без всякого французского прононса напевая «По морям, по волнам».
Зато больше почти никого не было.
Точно – было восемь человек.
Две девицы, протомившись с четверть часа, ушли, распространяя печальную весть:
– Кина
С девицами ушли их поклонники.
Таким образом аудитория сократилась сразу на пятьдесят процентов.
Остальные вяло и отвлеченно (никого из администрации в саду не было) ругались.
Зашли в сад два милиционера, жизнерадостно обложили культработу вообще, деятельность братьев дю-Монд одобрили и благоразумно сгинули.
Затем публика, ободренная прибытием в сад семи здоровенных комсомольцев, нашла садового сторожа, умолила его открыть зал, и лекция началась.
Темой лекции явилось грядущее перенаселение земли.
Здравой целью лектора было, как видно, желание доказать, что только объединенный пролетариат, только связанное в одну рабочую семью все человечество сможет справиться с этой угрозой.
Все это надо было хорошо рассказать и объяснить.
Ни того, ни другого, однако, не случилось.
Рассказывал лектор темно, главную мысль затирали излишние мелочи, и изловить ее снова было для рабочего слушателя задачей большого труда.
Какая-то необычайно легковесная лекция, лекция не нужная и ничего не прибавляющая к знаниям рабочего.
Немногочисленная аудитория наградила лектора тоскливым, укорительным аплодисментом и с радостной торопливостью разошлась.
Больше ничего культурно-просветительного в этот вечер не случилось.
Красные романсы
Советский пошляк обнаглел не сразу.
Сначала он был поведения тишайшего, привычек скромнейших. Следы его можно было обнаружить разве только в самой гаденькой лавочке.
К дрянненькой толстовке он прикалывал узенький плакат:
«Толстовка фасона “Полпред”». Или: «Фасон “Пролетарская Муза”».
Те умилительные времена прошли безвозвратно. Ныне совпошляк продирается в люди и работает, не покладая лап. Старательно и терпеливо он покрывает слюной все советские факты, ко всему приспособляется и ко всему припутывает свои тошнотворные привычки.
Во Владивостоке он сидит в частной фирме и продает – «Кабинетные гарнитуры “Режим экономии” современного стиля, очень прочные и практичные».
Современность стиля совершенно неописуемая. Можно надеяться, что электрические пояса молодости под названием «Афродита, или Борьба с бюрократизмом» не заставят себя ждать.
Область воспитательная также не забыта.
– Не теряйте, товарищи, времени, а ликуйте сразу, сопровождая ликование троекратным криком «ура». Найден способ беглого и нежного обучения политграмоты.
Объявление в сибирской газете «Красный Курган» радостно извещает, что
Рекомендуется школам, клубам и всем игрокам. Игра рассчитана для всех возрастов. Кроме того, совершенно не замечая, можно по игре изучать политграмоту. В игре приходится воевать с белыми и черными, с газами и кулаками, побывать в деревне, рабфаке, МОПРе, словом, заглянуть всюду.
Понять игру можно с первого же хода. Руководство и кубики прилагаются. Играть может сразу до 10 человек.
В каждой семье необходимо иметь эту игру и на досуге разумно развлекаться. Игра стоит 1 рубль, но в интересах внедрения нового быта, для членов профсоюзов предоставляется скидка в 50 проц.