Записки провинциального священника
Шрифт:
— Простите меня, владыка, — произнес я. — Вопрос этот, по-видимому, намного сложнее... И говоря откровенно, я сам не такой уж максималист.
Архиепископ улыбнулся открыто и доверительно.
— Отец Иоанн, не напоминаем ли мы с вами параллельные прямые, которые пересекаются в бесконечности? У каждого из нас своя роль, но цели у нас одни.
Архиепископ положил руку мне на плечо.
— Вы знаете, — сказал он, — приглашая вас сюда, я имел в виду предложить вам остаться в епархиальном центре. Юридически вы направлены в мое распоряжение. Мысль о Сарске родилась в Совете по делам религий. Я мог бы попытаться уладить этот вопрос. Два дня
Предложение архиепископа застало меня врасплох, Оно, конечно, было более чем заманчиво. Пять дней в неделю для ученых занятий! Об этом я мог только мечтать при моей академической нагрузке. И это звучало как чудо сейчас, когда я оказался в опале. Однако в тот же миг холодная отрезвляющая мысль пронзила меня: а чем я должен буду расплачиваться за такое благодеяние? Ведь в нашей жизни, за исключением самой жизни, ничто не дается даром. И хотя мой благодетель не выдвигает никаких условий, несомненно, из чувства благодарности я должен буду впредь вести себя так, чтобы не ставить его в затруднительное положение. Не предлагается ли мне в обмен на конформизм некое подобие «золотой клетки»? Это искушение. Изыди, сатана!
— Сердечно благодарю, владыка. Вы исключительно добры ко мне. И потому я прошу вашего благословения на служение в Сарске.
Архиепископ ответил не сразу. Он пристально взглянул на меня. Наши взгляды встретились. Мы без слов поняли друг друга, поняли до конца.
— Жаль, отец Иоанн. Предлагая вам остаться здесь, я руководствовался самыми благими побуждениями.
— Я не сомневаюсь в этом, владыка.
— Неужели вы думаете, что в Сарске будете более свободны? Обстановка там очень тяжелая. Приход разлагается. Власти добиваются его закрытия. В своих действиях вы будете связаны по ногам и рукам.
— Я буду ограничен в своих действиях, но не буду связан никакими обязательствами. По отношению к тем, кто будет противостоять мне, у меня не может быть никаких обязательств. Мы существуем в разных измерениях, в разных мирах.
— И все-таки мир один. В этом-то и трагедия.
— У каждого своя роль, владыка. Это вы сказали.
— Да, у каждого своя роль. Поэтому я не буду препятствовать вашему служению в Сарске, если это решение для вас окончательное и бесповоротное. И сказать откровенно, где-то в глубине души я даже завидую вам. Ну хорошо. — Тон архиепископа сразу приобрел деловой оттенок. — Поскольку решение принято, вам нужно посетить уполномоченного Совета по делам религий и пройти регистрацию. Эта процедура будет носить формальный характер. Ведите себя сдержанно, в дискуссии не вступайте. Уполномоченный — человек угрюмый и ограниченный. Бывший сотрудник КГБ. Подарки берет.
Архиепископ усмехнулся, из чего я заключил, что подарки тот берет не только «борзыми щенками».
— От меня он получает достаточно, — без обиняков заявил архиепископ, — но я вам все-таки дам для него какой-нибудь сувенирчик, без этого с ним разговаривать очень тяжело: уж очень угрюм.
Архиепископ хитро подмигнул мне.
— Ничего, ничего, с ним можно иметь дело. Кое-какие вопросы он помогает мне решать. К сожалению, мало что от него зависит. Руководство обкома занимает в отношении нас очень жесткую позицию. И все-таки наши областные вожди — либералы по сравнению с отцами города Сарска. Вы скоро это почувствуете. Вам придется зарегистрироваться
Мы вернулись в резиденцию. В отделанном розовым мрамором трапезном зале для нас двоих уже был накрыт стол. Чаю, которым обещал попотчевать меня архиепископ, предшествовали роскошные овощные и рыбные закуски, черная и красная икра, рыбная солянка, шашлык из севрюги, фруктовый салат и мороженое. Обслуживали нас четверо одетых в подрясники молодых людей, бдительно наблюдавших за каждым нашим жестом и готовых в любой момент исполнить малейшее наше желание. За «чаем» никаких серьезных разговоров мы не вели. Ясно было, что в таких помещениях и стены слышат.
После «чая» архиепископ позвонил уполномоченному и договорился о моем визите к нему. Он вручил мне красиво упакованную коробку и пояснил:
— Коньячок для уполномоченного. А это для вас. Здесь десять тысяч. Я не знаю, в каком состоянии вы найдете храм, ведь он пустует уже более полугода. Здесь же документы о назначении на приход. Ехать к отцу Иннокентию вам теперь нет необходимости.
— Спасибо, владыка.
— Не за что. Да хранит вас Господь.
— Владыка, у меня есть к вам одна просьба. В епархиальном управлении сейчас находятся ходоки из какого-то отдаленного села вашей епархии. Они добиваются открытия храма. Примите их.
Архиепископ тяжело вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. По его глазам я понял, что он примет ходоков, и не только примет, но сделает все возможное, чтобы помочь им.
Получив благословение архиепископа, я на епархиальной машине отправился к уполномоченному. Его управление размещалось в квартире (не знаю, сколько там было комнат) старого дореволюционного дома. Секретарь сразу же провел меня к нему в кабинет. Там за письменным столом сидел стриженный ежиком угрюмый человек лет шестидесяти. На нем был довоенного покроя темно-синий костюм в полоску и синий галстук в горошек, как у Ленина. При моем появлении он, естественно, не встал, не сделал ни малейшей попытки улыбнуться и сразу же бросил пристально-тоскливый взгляд на коробку в моей руке.
— Садись, — сказал уполномоченный. — Как звать-то?
— Иеромонах Иоанн.
— Эти финтифлюшки ты оставь для себя. Как звать тебя по-настоящему? Фамилия? Имя? Отчество?
Памятуя мудрый совет архиепископа не вступать с уполномоченным в дискуссии, я назвал и то, и другое, и третье.
— Вот это уже по-нашему, — произнес уполномоченный, продолжая с тоскою глядеть на коробку.
Видя, как он мучается, я поспешил освободиться от коробки.
— Это вам... небольшой сувенир.
— Благодарствую, — рявкнул уполномоченный, поспешно схватил коробку и поставил ее к себе под стол. И хотя в лице его я не увидел ни благодарности, ни малейшего просветления, обстановка в кабинете как-то разом вдруг разрядилась.
— Так чего, решил все-таки в Сарск ехать? Архиепископ предлагал тебе здесь остаться?
— Предлагал.
— Отказался?
— Отказался.
— Ну и дурак. Архиепископ к тебе всей душой. Несколько раз мне звонил. Ученый человек, говорит. А что толку от твоей учености? Одни неприятности, наверно. Разве не так?