Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Линдер Иосиф Борисович

Майк с усталым видом закончил свою работу, собрал копии интересовавших его материалов в толстую папку и поднялся из-за стола. В большом зале библиотеки собрались самые разные люди, стремившиеся припасть к многочисленным источникам знаний и познать окружающую действительность с помощью чужих мыслей и соображений. Однако Майк был представителем другого, тайного мира, который существовал параллельно с миром читателей библиотеки и никак с ним не пересекался. Так было, так есть и так будет всегда!

Он сдал подшивку вежливому библиотекарю и вышел на многолюдную улицу. Лучи солнца ласкали его лицо, манили к себе столики многочисленных кафе. Люди спешили по своим никогда не кончающимся делам, не обращая внимания на окружающих, чуждые всему, что не связано с их личными интересами. Каждый существовал сам по себе и жил для себя. Так было, так есть и так будет всегда…

Майк медленно

шел по улице и думал о своем будущем, ему необходимо было разобраться в себе и решить, какую же роль он будет в нем играть. Свои обещания, данные Тому и самому себе, он выполнил, но опять быть «одноразовым мальчиком»в чьей-то игре он не желал. Эта роль и эта судьба его не устраивали. Значит, ему предстояло найти для себя ту роль, которая не противоречила бы его внутренним убеждениям и которая могла бы влиять на его собственную судьбу. Трудная задача!

Майк прекрасно помнил высказывание Ларошфуко: «Люди часто жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум». Значит, ответ надо искать в своем разуме, который неминуемо найдет в пространстве ту точку, которая и будет лично для него началом нового исчисления времени.

Воспоминания о юности

Участникам известных и неизвестных военных конфликтов и боевых действий 70–80-х годов XX века посвящается

Наше счастье от нас не умчалось, Воплотившись в детей и дела. Жизнь прикрыла в бою и осталась И по жизни вперед повела… …В этом ужасе дыма и боли Мы искали идеи свои. В этом ужасе страха и воли Посерьезнели взгляды мои. Мы мальчишками в бой уходили, Не скрывали от смерти лица, Авантюрно и рано женились, Открывая для жизни сердца. В авантюрности и прямодушии Мы ковали карьеру свою, Твердо верили – все будет лучше, Оказавшись во встречном бою. И в любви мы черпали удачу, Всё Отечество в бой нас вело Не за орден, квартиру и дачу — Чтоб в бою без потерь всё прошло… Мы оплакивать смерть не умели, Только под ноги прятали взгляд. Когда залпы надгробно гремели, Вновь плотнее смыкался отряд. Четверть века прошло без остатка, Нас осталось – всего ничего. Словно юности нашей загадка, Всё стремительно в жизни прошло. Мы сегодня в ином измерении, В окружении взрослых детей, Только память не любит забвения, Как отказа от вечных идей. В нашем счастье удача простая, Пронеся сквозь борьбу свой запал, Раны медленно, но заживают, А от жизни никто не устал. Авантюрно, наивно и просто Мы стремились к победе своей, А теперь так же тонко и остро Ощущаем взросленье детей. Наше счастье от нас не умчалось, Воплотившись в детей и дела. Жизнь прикрыла в бою и осталась И по жизни вперед повела… 06.04.2008

Возмездие?

Повесть

Мир профессиональной деятельности спецслужб сложен и по-своему красив, словно замысловатый узор, начертанный морозом на оконном стекле зимой, или тончайшая паутина, системно сплетенная из длинных и коротких нитей пауком-виртуозом. Но одновременно мир профессионалов – это мир ограничений и схем, мир шаблонов и психологических комплексов, мир бесконечной череды растянутых во времени трагедий и коротких остановок безудержной радости. Каждый из живущих на планете Земля может ступить в этот мир, выбирая свою стезю. Но можно пройти по ней осторожно и не слишком далеко, оставшись на всю жизнь неплохим любителем. Однако когда ты бросаешь ради достижения поставленной цели что-то дорогое сердцу и отрекаешься, чтобы продвинуться по избранному тобой пути, от чего-то очень важного, то, становясь профессионалом, неизбежно теряешь многое из того, чем природа изначально одарила человека.

Профессионалы специальных служб – это всегда очень сложные люди. Их психика и мышление настраиваются на как можно более изощренное и эффективное выполнение поставленных перед ними порой практически неразрешимых задач. Но при этом многие из этих людей незаметно теряют ряд важных человеческих качеств, как бы превращаясь в профессиональных людей-роботов, с той лишь разницей, что у этих живых существ, нацеленных на решение своих сверхзадач, порой неожиданно и болезненно проявляются простые человеческие чувства. Но это происходит, как правило, потом и постфактум…

Джон присел на скамейку возле давно знакомого сквера и устремил свой взгляд на небольшой стандартный семейный домик, какие в великом множестве можно встретить практически во всех европейских странах. Он каждый год приезжал сюда, чтобы еще раз посмотреть на того, кто должен был пасть жертвой неотвратимого возмездия, в роли карающей руки которого должен быть выступить именно Джон. Но однажды не сделав этого шага, теперь он наблюдал за происходящим со стороны.

Джон давно изучил расписание местного почтальона и график работы почты. Вот сейчас из-за угла появится велосипед, на котором восседает колоритный бельгиец в униформе, с лихо закрученными усами и с неизменной улыбкой, отражающей его внутреннее состояние гордости за наличие престижной работы, за почет со стороны окружающих, за то, что он приносит новости и помогает людям соединиться, передавая их весточки друг другу.

В давно установленное время велосипед выкатился из-за угла и, дав два звонка, медленно двигался от дома к дому, останавливаясь на короткое время и оставляя газетные свертки и вытянутые прямоугольники евроконвертов. Обмениваясь с получателями несколькими фразами и как бы реализуя свой дипломатический протокол,почтальон доехал до того дома, на который был устремлен взгляд Джона. Уже стареющая, но не лишенная былой красоты холеная женщина вышла на крыльцо и неторопливо подошла к калитке. Почтальон приподнял фуражку, приветствуя мадам, и передал ей только один конверт из плотной бумаги, нехарактерной для данных почтовых отправлений формы.

Наскоро попрощавшись с почтальоном, женщина поспешила вернуться в дом. Буквально через несколько минут после того как она исчезла за порогом, дверь вновь открылась и выпустила инвалидную коляску, в которой сидел мужчина. Его глаза, полные страха и ожидания, торопливо ощупали пространство перед собой.

На площадке в сквере напротив дома, как обычно, было много народу. Дети шумно играли в свои бесконечные игры, а взрослые обсуждали свои бесконечные проблемы. Никто не обращал внимания на перепуганного мужчину, прикованного к инвалидному креслу, с бледным, нездоровым, подергивающимся от страха лицом. Когда-то это лицо подергивалось так же, но только от возмущения, и многие люди боялись этого нехорошего признака, означавшего крайнее недовольство некогда очень высокопоставленного чиновника. Теперь же этот страх, отразившийся во всем облике беззащитного человека, передавался его рукам с нервно дрожавшими пальцами, которые никак не могли найти себе места. То они ложились на обод колес, то теребили кожу подлокотников, то поправляли складки брюк, то пробегали по пуговицам вязаного кардигана.

Женщина вышла вслед за своим мужем через некоторое время, держа в руках распакованный конверт. Они уже знали, что каждый год в определенные дни они получат точно такие же конверты с одним и тем же содержанием.

В конверте всегда была одна и та же фотография, изображавшая несколько счастливых семей, вот только лица отцов семейств были обведены кроваво-красными кругами, и над каждым были написаны даты рождения и смерти. Дата смерти у всех была одна и та же.

Конверты приходили именно в этот день, который был одинаково траурным для всех изображенных на фотографии семей, как, впрочем, и в дни рождения каждого из изображенных мужчин. Кроме того, зловещее напоминание поступало к инвалиду во все праздничные дни и в дни рождения каждого члена семей погибших – как неотступное напоминание о том, что случилось несколько лет назад, – каждый раз вызывая у прикованного к коляске мужчины приступ панического, животного страха.