Записки рецидивиста
Шрифт:
— Такое, Дима, ты скажешь, — засмущалась Валюха. — Один початок остался осыпавшийся.
Дал Толику деньги, и он ушел в магазин. А мы продолжили разговор. Глядя на именинницу, я почему-то подумал: «Наверное, балерина. Про таких обычно говорят: ни сиси, ни писи». Я обратился к балерине:
— А ты, Валя, сама откуда?
— С Урала. От мужа уехала с двумя мальчиками-близнецами. У родителей сейчас, в первый класс пошли. А сама в Крым заехала да осталась тут, работаю дояркой здесь в Ивановке. В городе познакомилась с одним шофером, он приехал ко мне на день рождения, там в комнате ждет.
— Слушай, Валя, а когда думает в город ехать? — спросил я.
— Сегодня ночью.
— Так и мне надо быть в городе сегодня ночью.
— А что, он тебя подкинет, — сказала Валя.
Пришел Толик, принес четыре бутылки «Московской», и мы пошли на второй этаж. Встретил нас мужчина «семь на восемь». Познакомились. Стол уже был накрыт. Трапеза началась без лишних разговоров и «обмена верительными грамотами». Пришла соседка Рая, татарка, Толику я сказал:
— Займись ею, чтобы не скучала. Правда, на фотографию страшновата, но это ничего, зато зад большой. Бог увидит — хорошую пошлет.
Когда мы хорошо выпили, хозяйка включила «ящик с хипишем», поставила пластинку, и я с Валюхой пошел танцевать. Она пьяненькая, пухлая, прижалась, повисла на мне так, что у меня вены стали набухать, и не только на руках. Толик тоже времени даром не терял, танцевал с татаркой, руками массируя ей ягодицы. Хозяйка сидела на коленях у Павлика, так звали шофера, уткнувшись губами в его губы.
«Прелюдия юбилея прошла успешно, — отметил я про себя. — Пора переходить к более тесным дружественным контактам». Апофеоз проходил уже в трех комнатах, на кроватях и костюмированно — в костюмах Адама и Евы.
Постучали в дверь. Вошла именинница, посмотрела на нас, мы голые лежали на кровати, сказала:
— Пойдемте, хватит мучить друг друга, посидим еще.
— А Толик где? — спросил я.
— Он у Райки, сейчас и их позовем.
И Валя пошла стучать им в дверь. Кое-как «прикинувшись», снова собрались за банкетным столом. Попойка продолжалась, пока не иссяк последний источник «озверина». Павлик сказал:
— Все, с часик поспим и поедем.
— Павлик, постучишь в третью комнату внизу. Валька знает, я с тобой поеду, — сказал я, и мы снова расползлись по комнатам.
Почти под утро раздался стук в дверь, вошли Валя с Павликом.
— Пора, подымайтесь, голуби. У меня две бутылки вина есть, это я на опохмелку оставила. Сейчас выпьем, и кто куда, мне тоже скоро на дойку идти. Толик с Райкой спит — пускай спит, им спешить некуда.
Мы быстро встали, оделись, здесь же выпили. Попрощавшись, сели с Павликом в «ЗИЛ-130» и покатили. Приехали в город, когда рассвело. Павлик подбросил меня до вокзала. К Шуре-буфетчице идти уже не имело смысла.
В кассе поинтересовался насчет билетов на Баку.
— Отправление в девять тридцать, билеты продаем за час до отправления, — сказала кассирша.
Отошел от кассы. Думаю, шастать по вокзалу и перрону опасно, можно нарваться на мента, и «прощайте, скалистые горы…». Надо на время потеряться. Посунулся в зал ожидания, сел возле пожилых людей, поднял воротник куртки. Вторая бессонная ночь меня доконала, прикемарил. Но спал очень чутко, как волк. Приоткрою глаза, вижу, дежурный мент пройдет по залу, тогда снова засыпаю.
В полдевятого взял билет, а в девять тридцать был уже в купе поезда. У проводницы взял белье, лег на нижней полке и спал до вечера, как убитый. Когда проснулся, увидел своих попутчиков: трое молодых людей — двое парней и девушка приятной наружности.
— Вы так спали, что мы никак не могли вас разбудить. Поднимайтесь, уже вечер, ужинать будем, — сказала девушка.
Я поднялся, натянул трико, пошел в туалет, умылся по пояс, почувствовал бодрость в теле и прилив сил. Вернувшись в купе, сказал:
— Физкультпривет. Меня зовут Дима. Куда спортсмены путь держат?
Они представились: Василий, Жора и Алла. Едут в Баку поступать в сельскохозяйственный институт, будущие агрономы.
— Ну, а я моряк из Одессы, водолаз по профессии. Ищу счастья на дне морском, на суше его трудно найти, — «катил я дурочку».
— Ой, как интересно, — сказала Алла. — Но это же страшно, наверное, под водой.
— Ага, страшно, акулы житья не дают. На суше — менты, под водой — акулы, — продолжал я шутить. — Я у них давно в меню зарезервирован, как заказное блюдо на обед. Но пока удача не на их стороне, пока я их кушаю. Вы никогда не кушали акульи плавники в ананасовом соусе?
— Нет, не приходилось, — ответил Жора, от удивления широко раскрыв глаза.
— То-то и оно.
— А как же вы их ловите? — спросила Алла.
— На хвост ловлю. Опускаю в море хвост и кричу: «Ловись, акула, большая и маленькая». Шучу, разумеется. А ловлю очень просто. Левую руку обматываю стальным тросом, в правую — беру кувалду и ныряю. Акула-то не рассчитывает на человеческую подлость, она видит в человеке друга и гастрономический продукт. А кидается на тебя лишь с одной благородной целью — выполнить свою продовольственную программу и взятые акулистические обязательства. Я выставляю левую руку вперед, акула — цап ее зубами, да не тут-то было. В этот момент я ее кувалдой — трах промеж глаз. И все, до свиданья, друг мой, до свиданья. Извини, подвинься, выходите строиться. Остается только положить ее в авоську и поднять на поверхность, — «гнал я порожняк».
Сели ужинать. На столе лежали вареная курица, огурцы, помидоры. Появились две бутылки «суховея» (сухого вина). Съел я кусочек курицы, от вина отказался. Сухое я вообще не уважаю, да и оппивать будущих бедных студентов мне было западло. Поэтому я предложил:
— Господа абитуриенты, приглашаю вас в ресторан из уважения к вам.
— Что вы! Мы не хотим, мы сыты.
— Ну, тогда извините. Я пойду, хочу водки выпить. Язву на флоте нажил, так врач посоветовал пить только водку и спирт. Вот почему я даже сухое вино отказался пить, — не стал огорчать комсомольцев…