Записки рецидивиста
Шрифт:
— Точно, — сказал дядя Коля, переворачивая газету. — Какая ты у меня «вумная».
— К нам, Коля, квартирант на время поселился в угловой комнате.
— Ну и пусть живет.
Я встал с кровати, оделся, вышел в зал, поздоровался, познакомился с дядей Колей, сказал:
— Сейчас приду.
Спустился вниз к базару, в магазине купил две бутылки водки, колбасы, сыру. Когда возвращался назад, ко мне подошел молодой парень.
— Я видел вас в «Голубом Дунае». Поэтому хочу предупредить: из города приезжали парни-азербайджанцы, человек двенадцать, искали двух русских моряков, один в морской форме с вами был. Они ищут вас, чтобы избить за тех парней, которых вы избили в кебабной.
— Хорошо, парень, я буду иметь в виду.
Придя домой, я отдал свертки Татьяне.
— Накрывайте на стол, а я Витька и бабку позову.
Когда мы шли к нам, то Вите я сказал, что нас уже ищут, хотят дать нам оторваться.
Часа полтора мы посидели хорошо. Дядя Коля после третьей рюмки стал клевать носом. Мы решили: пусть человек отдохнет после ударной вахты. Вышли с Витей на улицу, но чего-то не хватало. Предложил ему поехать в город.
На автобусе доехали до «Интуриста», вышли. Из ресторана доносилась музыка, приятно била по ушам и мозгам.
Мы зашли, выбрали столик, заказали выпить, закусить. Сидели, выпивали, слушали музыку, в общем, ловили свой кайф. Я наблюдал за ресторанной публикой, заметил, как около одного мужчины официанты так и увивались, называли его по имени-отчеству. Видно, он здесь большой туз и не первый раз корячится, сделал я вывод.
В первом часу ночи публика стала расходиться. Смотрю, и туз поднялся уходить, открыл большой кошелек, стал расплачиваться с официантом. Потом сунул официанту червонец.
— Это вам за обслуживание.
Официант заюлил, растянул по морде улыбку.
— Что вы, Иван Ильич, спасибо. Вы такой уважаемый человек, мы всегда рады вашему посещению, это для нас самая высокая награда. Может, вам машину вызвать?
— Не надо. Я здесь рядом, пройдусь немного, — сказал Иван Ильич и направился к выходу.
— И мы идем, — сказал я Витьку. Позвал официанта, рассчитался. В раздевалке мы забрали свои вещи и вышли на улицу. Туз тормознулся в гардеробе. На улице я сказал Вите:
— Надо «кинуть фуцана». Смотри за ментами, а я тормозну «литера» (начальника).
Иван Ильич вышел из ресторана и свернул к фонтану, где мужик держит рукой удава, а у того из пасти вода бьет. «Литер» шел перегруженный, пошатывался. Макинтош у него был расстегнут, «фура» (шляпа) на затылке. Он шел не спеша и мурлыча песенку. Я обошел фонтан и пошел навстречу «литеру». Когда нас разделяло метра полтора, я вскинул руку, приставил «потеху» (нож) к груди Ивана Ильича, спокойно сказал:
— Стой, Казбек. Раздевайся и не вздумай кричать. До утра будешь в фонтане с лягушками плавать. Понял? Быстро.
Контраргументов Иван Ильич представить не смог и, ни слова не говоря, стал раздеваться. Я оглянулся: Витек стоит на углу ресторана, наблюдает за ментами.
В это время какой-то человек шел прямо на нас со стороны порта. Был он в брезентовом костюме с электросварочной маской в руке и, как мне показалось, слегка торченый. «Вот тебе и явление Христа народу», — мелькнула у меня мысль, но я понял, что это сварщик идет с работы со второй смены. Когда он подошел совсем близко, мне в голову пришла идея, и я сделал выпад в его сторону.
— Стой! Раздевайся.
— Ты что, браток. Я с работы иду, у меня ничего нет.
— Раздевайся, сука, кому сказано.
Рабочий стал раздеваться. Когда разделся, я говорю:
— Теперь надевай эти шмотки, и быстро.
Представитель рабочего класса возражать не стал. Надел костюм, туфли, макинтош, шляпу.
— Галстук еще не забудь, — сказал я.
— Сроду его не таскал и завязывать не умею.
— Вот и плохо. Надевай, как можешь.
Рабочий завязал галстук узлом.
— А теперь вытащи из кармана кошелек.
Он вытащил, протянул мне. Я открыл кошелек, достал червонец и дал мужику.
— Все, вали отсюда. Завтра опохмелишься за свое и мое здоровье. И считай, это подарки от заводоуправления.
Рабочий ушел, а начальнику я сказал:
— Надевай брезентуху, а то ты совсем отвык от рабочей одежды.
Когда он оделся, я вытащил из кошелька документы, отдал ему и сказал:
— Маску тоже возьми, пригодится в хозяйстве. Вот хорошо. А теперь быстро иди и не оглядывайся. Понял? Я буду смотреть за тобой.
Мужичонка засеменил все быстрее и быстрее, а я повернулся к Виктору, крикнул:
— Все, съем, валим.
И мы направились в сторону Баилова. Пришли домой поздно ночью. В кошельке оказалось около полутора «кусков». Я дал Витьку его долю, и мы разошлись спать.
На другой день проснулся поздно, дома никого не было. В большой гостиной в углу висела клетка с попугаем. Только я вошел в комнату, попугай крикнул:
— Здравствуй!
— Здравствуй, — поздоровался я и подошел поближе.
Голова у меня после вчерашних возлияний гудела, как пивной котел. Смотрю, в клетке одно вареное яйцо откатилось в сторону, хотел его подвинуть ближе к попугаю и только протянул руку к яйцу, попугай как крикнет:
— Положи!
От неожиданности я резко отдернул руку от клетки, а мозги у меня перевернулись.
— Ах ты, сука, — начал я ругаться. — Не надо мне твое вонючее яйцо, и больше я к тебе в жизни не подойду, морда твоя тюремная. Качаешься в «киче» за решеткой, вот и качайся. Век свободы тебе не видать.