Записки рецидивиста
Шрифт:
— Тогда за дело, — сказал Сатана. — Сейчас сгоняем в универмаг, подгоним вам «прикид», только размеры ваши скажите. Лайба у нас на ходу. Билеты тоже не проблема.
— В кабак поедем пораньше, чтобы присмотреться и притереться к обстановке. Кто нам покажет Бормана? — спросил я.
— Скула, он будет сидеть за одним из столиков. Его Борман в лицо не знает. А мы с Монголом будем в машине ждать.
— Годится. На этом и порешили. Когда будете возвращаться из универмага, прицепите еще воблы и пива. До вечера посидим, попьем. Сегодня водку жрать не будем. Нужен ясный «кочан» и твердая «клешня».
Когда Монгол с Сатаной уехали, я проинструктировал Витька, что он должен делать:
— Твое дело, Витек, вырубить Санчеса. Не думаю, что за весь вечер ему не захочется поссать. Ты садишься ему на хвост, в туалете «кладешь ему доверху». Но будь осторожен, Кнут говорил, что он с «марьей ивановной». Сразу отваливаешь в машину, там и я подрулю.
— Все нормально, Дима, сделаем в лучшем варианте. Ты-то как?
— Ты что, забыл случай в таллинском кабаке? Ведь ни одна блядь и пальцем не пошевелила, чтобы задержать убийцу. Кому охота под пули лезть задарма? Вот что делает смелость и решительность. Не зря говорят: «Смелость города берет».
К обеду собрался весь экипаж. Нам ребята привезли костюмы, рубашки, галстуки стиляжные. Стали примерять, вертеться перед зеркалом. Костюмчики были клевые импортные, только цвет разный: у меня — бежевый, у Витька — темно-серый.
Приехал Кнут, сели обедать. Я ввел его в курс дела. Он покачал головой, сказал:
— Ох, Дима, рисково. Смотри не «спались», а то и ребят моих потащишь.
— Кнут, ты что, в натуре. Западло, что ли? В жизни своей никого «в ломбард» (в тюрьму) не тащил.
— Ну-ну, Дим Димыч, не обижайся. Это я так, к слову. С Богом.
После обеда часа два мы с Витьком поспали. Часов в пять вечера впятером сели в новенький голубой «Москвич», Монгол за рулем, и поехали в город. Часа полтора мы крутили по городу, на вокзал заезжали, подъезжал и к гостинице «Ростов» с разных сторон, прикидывали, где лучше пристроить машину. На Пушкина — далековато от гостиницы. Решили на квартал поближе и метрах в ста от Буденновского проспекта. Так сказать, готовили пути отступления. Это только в наших кинофильмах нас, бандитов, выставляют круглыми идиотами и дураками, а менты — одни Пронины, Павловы и Шерлоки Холмсы.
Около семи стали в назначенном месте. Первым ушел Скула. Я проверил свое «удостоверение личности». Потом с Витьком мы покинули машину, в ней остались Сатана и Монгол. Зашли в гостиницу, поднялись на второй этаж, но заходить в ресторан не стали. Прошлись по коридорам, в правом крыле здания «назырили» запасной выход во двор. Дверь была закрыта, но, осмотрев ее и замок «внутряк», пришли к выводу, что одного хорошего удара ноги хватит, чтобы дверь нас выпустила. Зашли в туалет на втором этаже, посмотрели расположение кабин и писсуаров.
Потом поднялись на третий этаж, зашли в бар, сели за столик. Из бара был хороший обзор, зал ресторана лежал как на ладони. Скула уже кайфовал за столиком в зале с какой-то миловидной рыжей дамочкой, о чем-то с ней разговаривал. Я заметил: в баре пьют только коктейли. Одна официантка крикнула буфетчице:
— Рая, четыре коктейля.
«Нам для бодрости духа не помешает по стакану водки», — подумал я.
Глянул на эту Раю, и во мне заиграли мужские чувства. Этакая ладья килограммов под девяносто, а груди такие, что только в бюстгальтер по спецзаказу можно упрятать, морда цвета свежеобожженного кирпича. Чувствовалось, что Рая уже вмазанная. Я поднялся из-за столика и, растянув в улыбке рот до ушей, направился к стойке со словами:
— Раечка, радость моя, сколько лет, сколько зим, дорогая. Хорошеешь, стерва.
Рая ошалело смотрела на меня коровьими глазами.
— Райка, ты что, Юрку не узнаешь? Да мы с тобой еще без штанов вместе бегали. Забыла, что ли? Полгода в Ростове не был, а уже все меня позабыли. А ведь сватать тебя хотел, — вешал я лапшу, на ходу импровизируя.
— Юрка, ты, что ли? — спросила Рая.
— Я, я. Ну наконец-то узнала, — продолжал я, хотя и Ростов, и эту Раю видел первый раз в жизни. И не гулял я с ней ни в штанах, ни без штанов, о чем даже пожалел немного.
Расчет был прост: у этой Раи при такой сволочной работе перед глазами ежедневно проходят сотни таких Юр, Борь, Вадиков, Шуриков, Шизиков, всех упомнить просто невозможно.
— Слушай, Раечка, мы тут с Шуриком двух «швабр» ждем, скоро должны нарисоваться. Я-то не хотел, это Шурик их днем еще снял, я ведь только тебя люблю. Пока ждем, плесни нам водочки три по сто пятьдесят, это пойло-коктейли я и раньше не пил, ты же знаешь.
— Ладно, Юрок, сделаю, — сказала Рая. — Только три почему, вас же двое?
— А себя, ты че, не считаешь? Мне же в кайф с тобой выпить. На закусь шоколадку «развали», да минералки плесни.
Рая разлила бутылку «Столичной» на три стакана, открыла минеральную, развернула и поломала плитку «Сливочного с орехами». Я позвал Витька.
— Шурик, иди сюда. Подругу детства встретил, занозу сердца моего.
Витек сидел рядом за столиком и слышал весь наш разговор. Поднялся, подошел к стойке.
— Рад, Юра, что ты любовь свою встретил. Саша меня зовут, — сказал Витек и протянул Рае руку, по размерам не уступающую шуфельной лопате. Рая протянула свою розовую поросячью лапку.
— За встречу, — произнес я тост.
Мы чокнулись стаканами и выпили, запили минералкой, загрызли шоколадкой.
— Рая, ты завтра работаешь? — спросил я.
— Нет, через день.
— Послезавтра жди меня, я к вечеру подрулю. Поговорить надо. Случаем, ты не замужем, во избежание неприятностей?
— Нет, Юра, никто не берет.
— Вот и хорошо. Я тоже холостякую. Валька-шалава уж год как бросила меня. Сирота совсем остался. Можешь усыновить, возражать не стану. А сейчас, Рая, к тебе просьба, — сказал я и положил на стойку две «катьки» (купюры в сто рублей). — Одну возьми за водку, другую — столик в зале надо заказать. Пошли свою официантку, ту вон, рыжую с отвислым задом.