Записки репортера
Шрифт:
Я покопался в ее таблицах и вычислил, что при таком подходе сбалансированный ужин может состоять из, к примеру, 300 граммов водки и тарелки овощей на гриле (овощи, что примечательно, разрешено употреблять по потребности).
Эмманюэль, конечно, с этим не согласилась, сообщив мне, что алкоголь – это в принципе не очень здоровый продукт. Я, как джентльмен, не стал спорить и загонять ее в угол, ловя на слове. Хотя правота была на моей стороне, и я знал это точно: несмотря на запрет употреблять алкоголь во время пребывания в клинике, я таки делал неплохой глоток виски перед обедом. И тем не менее обещанные за неделю два кило скинул…
И
– Как у вас тут с поджогами? – спросил я как-то бабушку, с которой из любопытства и ради упражнения в языке разговорился в парке.
– Да вы что, какие поджоги! То ж в Париже, а у нас тут маленький город!
Мне пришлось объяснять бабушке, что машины жгли как раз в тихих парижских пригородах. Но она мне не поверила, она привыкла, что плохое и ужасное – это где-то далеко, за границей, а дома всегда тишь да гладь. Да она, в сущности, права, эта старушка. Так и надо жить, с таким вот позитивным настроем. Тогда, глядишь, все и будет хорошо…
Русские скачут
Русский жокейский клуб участвует в самых престижных скачках Европы. Громких побед пока нет, но заявка сделана. Председатель клуба Эдуард Мордухович подыскивает для клуба лошадь за 50 миллионов евро.
Тонкое развлечение – смотаться на уик-энд в Париж. Но это не то, что вы подумали. Я о другом: не ходить там по известным адресам, а провести время в Булонском лесу. Не ночью, когда там торчат по обочинам трансвеститы (которых неплохо бы из огнемета), а с утра, когда на ипподроме Longchamps идут скачки. Желательно – на приз Arc de Triomphe. Имейте в виду, таксисту надо объяснять: именно Longchamps. А то ведь, бывает, завезут в Auteille, воспетый ныне покойным Хемингуэем, – а оттуда еще пилить и пилить.
А зачем нам вдруг понадобились заграничные скачки? А затем, что в них с недавних пор участвует русский жокейский клуб. И наши люди уже выставляют своих лошадей на самые, может, престижные скачки мира.
Итак, началось… Огромный ипподром, дорожка, трибуны, ложи. Лужайки вокруг, где под здоровенными экранами с трансляцией забегов толпится народ настолько нарядный, что это смахивает на массовку фильма из жизни высшего света. Который на самом деле тут и собран, и догадывается, что его, в общем, снимают… Комментатор исполняет что-то в духе «Опасный момент, гол!» и роняет реплики типа «Нет, опять штанга… Да, такой хоккей нам не нужен…».
Вся элита Франции, включая Алена Делона и Изабель Аджани, а также прочих стран Европы и Америки. Тяжелый острый дух тлеющих сигар, дымок наподобие паровозного… Под навесом у кассы, где делают ставки, и у буфета, который впритык, не просто очереди – а толпа, сквозь которую приходится протискиваться. Лошадники – люди нервные, а тут еще и адреналин пошел… Чтоб прийти в себя, кто пива махнет, а кто шампанского – и то и то из пластиковых стаканов. Тут полно рыжих, до жгучести, англичан. И англичанок, экстремно-рыжих и конопатых. Дамы почти сплошь в шляпах, часто черных, полупрозрачных, широкополых. Шляпы – дань ритуалу, это прекрасно, что люди так ответственно относятся к празднику… Что касается мужчин, то без шляп им можно – зато никак нельзя без галстука, хоть ты тресни. Галстуки тут, впрочем, выдают напрокат. Англичане какие – тут и Джеймсы Бонды, и Шерлоки Холмсы, и отслужившие в Индии отставники с красными мордами, и мелкие чиновники Скотленд-Ярда, и Дэвиды Бекхэмы, и матросы и много еще кто – самые разные типажи.
У меня на скачках был замечательный спутник – знающий человек. Он там уж третий раз,
– Тут собраны практически лучшие скаковые лошади Европы. И самые дорогие. Конечно, цена – это чаще всего коммерческая тайна. Но навскидку скажу, что дешевле 40 евро тут не найдешь ни одной. Порода одна – то, что у нас принято называть «чистокровная английская». Хотя на самом деле она выведена в Ирландии… Лучше, чем эта лошадь, в мире нет ничего… Резвость, скорость, сила! Вот скачут две лошади. Допустим, чистокровная английская и буденновская. Английская будет скакать, пока не упадет. Она все силы отдает в этот бег! Отдаст – и от разрыва сердца умрет. А буденновская будет скакать, а потом встанет и скажет: «Так, все, ребята, я устала, на сегодня все, заходите завтра». Да мне срочно нужно! «Ну и что? Все – завтра!» Вот в чем разница. Причем это неплохо – у буденновской есть свои достоинства, очень серьезные. И там, где выживет буденновская, чистокровная английская не выживет никогда – смею вас уверить…
– Володя! А чё мы в Париж-то приехали?
– Как? Это ж необходимая остановка в серии скачек, которая движется по кругу, по всему миру. Дубаи, потом Гонконг, Сингапур, Токио, Сидней, Соединенные Штаты, Великобритания, Франция. Это серия миллионников, будем так называть, где приз – больше миллиона. Old cup в Дубаи – самая дорогая скачка в мире, там приз – 6 миллионов. В Гонконге – Национальный кубок. В Англии это – Аскот, кубок короля Георга или бриллиантовый кубок королевы Елизаветы. В Штатах – там, допустим, Breeders Cup, Кентуккское дерби, Мэрилендский миллион и Арлингтонская миля…
Надо бы и нам в стране возрождать традиции, которые были утеряны… А как? Надо для начала купить дорогих лошадей и сделать приз хороший. Пока что у нас в Москве самый дорогой приз – 55 тысяч долларов.
М-да… Есть нам еще над чем поработать.
– А ведь когда-то и московские скачки блистали! На скачках в Аскоте бывает королева. А у нас есть правительственная ложа Московского ипподрома. Ее стены помнят государя императора… Там был и Иосиф Виссарионович, и Никита Сергеич, и Леонид Ильич. И президент был…
– Так что, может, не все еще потеряно? – спрашиваю я главного московского лошадника.
– Все еще вернется.
– Интересно как?
– А так! Ты знаешь, что на очень и очень высоком уровне принято решение – создать Всероссийское скаковое общество? Ну, не создать, а восстановить – был ведь такой клуб до 1917 года… Называться он будет так: Русский жокей-клуб.
– А отчего так по-иностранному?
– Так надо ж на международный уровень сразу ориентироваться. Везде называется – жокей-клуб, вот и у нас пусть тоже так…
– А кто ж такое дело поднимет? – с сомнением спрашиваю я.
– Как кто? Эдуард Мордухович, кто ж еще! Это вообще его идея… Серьезный конник.
Мы вспоминаем, что говорил по похожему поводу Бабель. За точность не ручаемся, а приблизительно так: «Еврей, севший на лошадь, автоматически перестает им быть».
Как бизнесмен Мордухович многим известен, – но в ином качестве. Он славится своей бережливостью и скромным образом жизни, даром что еще в 70-е был серьезным коллекционером антиквариата. По знанию голландцев XVII века мало кто мог сравниться с Эдуардом. Особо он любил в те годы братьев Рейсдалей – Соломона и Абрама. Впрочем, и русское искусство не оставляло его равнодушным.