Записки рыболова
Шрифт:
– И как вас жены отпускают?
– Вот вы тут торчите с вашими красками, а рядом есть очень красивое озеро. Вот вам где бы малевать. – Добавила другая.
Озеро носило название Белые Берега. Мой друг клюнул и упросил меня утром туда заехать. В мутный предрассветный час мы тронулись с речки. Озеро и поселок Белые берега находятся напротив Брянска. К областному центру надо поворачивать направо, а к Белым Берегам налево. Узкая бетонка тянется к озеру километра полтора. Видимость в серое предрассветное утро так себе, встречных машин не попадалось. Я рулил посередине бетонки, чтобы не залетать в ямы. Знак переезда увидел заранее, скинул скорость и так же посередине, взобрался на переезд. Удар снизу произошел неожиданно.
– Приехали. – Сказал я и вспомнил о примете.
Зачем посередине бетонки на переезде вмонтировали рельс, я узнал позже от инспектора. Сделано это было для того, чтобы водители соблюдали рядность. Перед началом рельсины полагался знак кружка со стрелкой. Но детвора этот знак хронически отламывала, и капкан из рельсы работал. По словам инспектора, мы еще легко отделались. ДТП здесь случаются еженедельно.
– В прошлый четверг подзалетела «Волга». Московский водитель погиб, два пассажира в больнице. Нарушал, гнал сильно. – Покачал головой инспектор, вспоминая прошлую аварию.
Помню, как меня поразило участие и доброжелательность брянского народа. Все, включая и инспекторов, помогали совершенно бескорыстно. Пока составлялся протокол, нас на машине ГАИ покатали вокруг и показали озеро, до которого мы не доехали сто метров. Инспектор объездил со мной все местные автомастерские. Но механики советовали везти машину в Москву и ремонтировать ее на месте. На посту гаишники остановили «Камаз», и жители поселка Белые Берега на руках затащили «жигули» в кузов «Камаза». Помогать нам вышли семьями. Мужчины тянули машину, жены отгоняли от них ветками комаров. Комары жрали ужасно. Я пытался на прощание сунуть мужикам деньги на водку, но те категорически отказались.
– С каждым может случиться, – пояснили они свой альтруизм.
В Москве машину я отремонтировал. После ремонта решил ее продавать. Узнав об этом, приятель Марик из кукольного театра выпросил у меня ее в рассрочку. Я отдал ему «двушку» по доверенности. Через два месяца после описанных событий меня разбудил ночной звонок: «Забирайте вашу машину, или то, что от нее осталось». Я позвонил Грише, и мы вместе примчались в указанное место. Половину улицы закрывал бетонный забор. Изувеченная «двушка» на машину уже не походила. Рядом дымился троллейбус. Марик умудрился в него въехать, и троллейбус загорелся. Он не заметил бетонного забора, а когда заметил, было поздно. Навстречу шел троллейбус. Марик решил, что троллейбус мягче и решил рулить на него. Он не сообразил, что бетонная масса оставалась на месте, а троллейбус шел навстречу.
– Что с водителем? – Допытывался я.
– В Градской. – Ответила женщина, сидевшая в кабине троллейбуса. Я помчался в Градскую и стал допытываться, где лежит друг. В реанимации его не оказалось. Мой приятель лежал в травматологии. Ночью туда не пускали. В семь утра я увидел его. Загипсованный и подвязанный, Марик походил на персонаж Никулина из «Бриллиантовой руки». Открыв глаза, он удивленно спросил:
– Что ты тут делаешь?
– А что тут делаешь ты? – Поинтересовался я и хотел добавить кое-что, но воздержался.
Искореженный корпус машины привезли к театру имени Образцова. Марик подлечился и за копейки продал останки «двушки» мастерам с Дмитровского автомобильного полигона. Те восстановили машину. Но ездили на ней недолго. Через месяц – новая авария и три смерти. Так, начав с ерундовой вмятины у задней дверцы, «роковая двушка» набирала обороты, и, как лодка «ЕРШ», закончила убийством.
За границей «чужая» русская вода
В начале записок, я заметил, что не считаю рыбалку спортом. Свое мнение я не изменил и готов
Совсем недавно я попал на Чудское озеро. Слыхал я о нем немало, но рыбачить не доводилось. С возрастом новые друзья заводятся не так легко, как в юности, поэтому мне особенно дорога дружба с таллиннским семейством. Семейство состоит из двух отпрысков, весьма любопытных молодых людей, мужа Бориса, скорее ученого, чем гуманитария, хотя и распевающего в хоре, и его супруги Люси, учительнице, но абсолютной богемы по складу своего характера и, возможно под воздействием своего профессора. Женщина закончила Тартуский университет. Когда ее после окончания вуза распределили учительницей на остров, Люся была совсем девочкой.
Остров Пиирсаар место особенное. Триста лет назад здесь осели гонимые Петром первым староверы. С тех пор они живут на острове по своим законам, молятся так, как молились их прадеды, а для живота растят лук и ловят рыбу. Моя приятельница, уже взрослая женщина, продолжает пользоваться любовью своих бывших учеников. Ученики тоже подросли, стали папами и мамами и уже их дети учатся в вузах Тарту. Университетский Тарту не только самый близкий от острова город, но еще и признанный культурный центр. Лекции тартуского профессора Лотмана по телевизору слушала вся интеллигенция бывшего Союза. Моя приятельница училась у него.
Чудское озеро меня притягивало давно. Поэтому, когда Люся пригласила составить ей компанию и побывать на Пиирсааре, я с радостью согласился. После повторного обретения Эстонией своей государственности, остров перешел к ней. Границы с Россией на Чудском озере настолько сложны и запутаны, что, даже не имея злого умысла, нарушить их весьма просто. Но такое невинное нарушение влечет за собой вполне серьезные неприятности. Помимо границы, население острова не слишком жалует чужаков. Попасть туда без рекомендации – затея бесперспективная. Островитяне народ своеобразный, к жизни и смерти относятся философски. Жизнью, так, между делом, каждый мужчина-островитянин рискует десятки раз за год. Женщины тоже, но не так часто, потому что меньше путешествуют. Раньше на остров летали самолеты, и катер ходил ежедневно. Но это было при Советах. Теперь с большой землей староверы зимой связаны льдом, по которому ездят на автомобилях и «буранах». Летом на остров ходит маленький катер, но только два раза в неделю. В пятницу привозит желающих, в воскресение увозит. Ледовый, зимний путь непредсказуем. Льды Чудского подвижны, могут за короткое время образовать трещины и полыньи. Грузовик с моей приятельницей затонул, и водитель героически спас ее со дна, ныряя в ледяную воду.
Люся рассказывала, что машина еще долго стояла на дне с включенными фарами. И свет этих фар она помнит всю жизнь. И хотя эта страшная история приключилась в дни Люсиной молодости, ее на острове по-прежнему зовут учительницей, которая тонула.
Вот такая долгая предыстории моего рыбацкого вояжа на одно из самых огромных озер в наших широтах.
До Тарту мы доехали на машине. В городе нам предстояло взять бывшего ученика Люси, моего тезку, и продолжить путешествие с ним. Андрей имел в Тарту современную квартиру, уютную и чистую, но душой оставался на острове и рвался туда в каждую свободную минуту. Дети у него учились в городе. Красавица дочка – на врача. Сын добивал школьную программу. Мальчик поразил меня «похожестью» на молодого Сергея Есенина. Поэтическую внешность дети получили в наследство. Их отец, рыбак на острове и сварщик в городе, в душе поэт. Его рассказы можно записывать и печатать, не изменив ни слова. Внешне Андрей и его жена Вера, кстати, тоже бывшая Люсина ученица, люди удивительно красивые и ласковые.